Читать книгу - "Мертвая цепочка - Николай Иванович Леонов"

час она уже летела домой, в Россию. Ее никто не встретил в Москве, да и некому было. Еще через сутки она вернулась в родной дом. Но там ей были не рады. С момента ее эмиграции прошло семнадцать лет! За это время она только несколько раз позвонила дочери, чтобы поздравить ее с днем рождения. Таня все поняла, собрала вещи и ушла. Денег, которые ей выделил Крайсман, хватило и на то, чтобы снять квартиру, и на то, чтобы не работать.

Танька пила уже пятый день без остановок. Вместе со своим сожителем, таким же непутевым горемыкой Васькой Аникиным, они во время сбора бутылок в парке совершенно случайно нашли кошелек, полный денег. Вот это была удача! Когда парочка подсчитала барыши, то от радости чуть не лишилась рассудка — в гаманке оказалось почти сто тысяч рублей! Когда они отметили событие дорогим виски и колбасными нарезками и Васька уснул, Татьяна спрятала часть денег в шкатулку. Там у нее уже накопилось пятьдесят тысяч рублей, сейчас она добавила еще столько же.

Деньги Татьяна планировала отдать отцу, чтобы он отнес их в больницу для операции дочери Ане. Отдать все она не могла — зависимость от алкоголя не позволяла. В дверь позвонили, она поплелась открывать, мысленно предполагая, кого могло принести в одиннадцать утра. Гостей Татьяна остерегалась, зная, что в состоянии «нестояния» она полный неадекват. Может и нож схватить, а может и с тремя мужчинами по очереди в семью поиграть. Поэтому и выбрала Ваську в качестве сожителя. Он был хоть и бухарик, но за нее оторвал бы голову любому. Благо физическая форма, несмотря на хронический алкоголизм, позволяла.

Глава 7

Сантехник Василий был под два метра ростом, с огромными ручищами и сорок пятым размером обуви. Жена его бросила, поменяв на родного брата Василия пять лет назад. Забрала их единственного сына и не давала общаться. С тех пор он и пил, не сумев пережить предательство любимой женщины и родного по крови человека. При этом Вася был добрым, довольно спокойным, работящим и нежадным мужиком. В Таню он влюбился сразу же, умилившись ее миниатюрности и полной неприкаянности по жизни. Познакомились они курьезно: три года назад Татьяна, в очередной раз набравшись, уснула прямо в парке на лавке. Благо на улице было еще не очень холодно.

Василий в это время шел домой немного подшофе после посиделок с мужиками в гараже. Увидев на лавке свернувшуюся в клубок девушку, подумал, что ей, возможно, плохо. Когда подошел ближе, то понял, что она пьяна. У Татьяны во сне было такое страдальческое лицо! И очень красивое, она ведь была привлекательной женщиной. Правильные черты лица и черные как смоль, как у матери, кудрявые волосы. Только у Олеси были длинные волосы, а Таня стриглась под каре. Но ей шло. Потом она начала звать какого-то Алекса, из глаз потекли слезы. Потом шептала: «Доченьки мои, простите меня». Василий снял теплую куртку, укрыл девушку и сел рядом — охранять.

Когда Таня проснулась, то с удивлением поняла, что ей не холодно и даже вполне комфортно, если так может быть на деревянной лавке в начале сентября в сибирском городе. Она открыла глаза и увидела сидящего у нее в ногах синеглазого гиганта с бородой. На мента он не был похож, на психиатра — тоже.

— Ты кто? — пересохшими губами спросила женщина.

Вместо ответа Василий открыл бутылку пива и протянул ее Татьяне и только потом сказал:

— Вася.

— Вася, значит, — схватив опохмелку и жадно сделав первые несколько глотков, ответила Татьяна. — И что ты тут делаешь, Вася? За пиво спасибо, волшебник!

— Тебя охранял. Тут всякие ходят, могут и обидеть.

— Я сама кого хочешь обижу, но, вообще, спасибо, рыцарь веселого образа, — улыбнулась Таня. — Меня сто лет никто от драконов этого мира не охранял. Ну что, пойдем ко мне в гости, чего тут мерзнуть-то? Ты, судя по твоим ночным бдениям, не женат, да?

— Разведен, она меня бросила.

— Вот и я разведена, и меня бросили! Меня Татьяна зовут. Встретились два алконочества, блин…

И они пошли. Вася не имел хорошего образования, не умел красиво говорить, но он так слушал Таньку! А она всю первую неделю между постельными перерывами — куда ж без них, они ведь были еще совсем не старыми, все говорила, говорила и говорила… О том, что чувствовала, когда узнала, что мать бросила ее, шестимесячную, сбежав с наемным убийцей. Что отца никогда не было дома и она просто выла от своей ненужности, неприкаянности и одиночества.

О том, что она сама, как и ее мать, предала свою дочку, бросив крошечную Аню на отца и его молодую жену. О том, как предал единственный любимый мужчина, когда она уже прочно сидела на алкогольной «игле». О том, что дочка умирает, а она ничего не может сделать. Конечно, они пили, но Василий все-таки ходил на работу и приносил пусть маленькую, но зарплату.

В дверь опять позвонили, Татьяна открыла, на пороге стоял Иван. Он отодвинул дочь в сторону и, не разуваясь, прошел в кухню.

— Что случилось, пап?

— Это ты мне скажи, что случилось у тебя двадцать лет назад.

— В каком смысле?

— Быстро мне говори и не вздумай врать, сколько у тебя было детей?

— Папа. Пьющая у нас в семье вроде я. Ты о чем?

— О том. Я сегодня столкнулся в больнице с полной копией Ани. Ей столько же лет, и она выглядит как близнец Нюси. Только одежда другая. Дорогая очень.

Татьяна замолчала и в ужасе уставилась на отца. У нее, как будто это случилось вчера, встали перед глазами роддом, доктор Мячина, ее слова о том, что вторая девочка не выживет, ощущения того, что ее вторая дочь жива, и все эти странные сны на протяжении восемнадцати лет. Она все рассказала Ивану.

— И чем все кончилось, Иван Митрофанович? — внимательно слушая этот удивительный рассказ, спросил Макс.

— У Ани была обычная анемия. Но и. о. главврача больницы доктор Конев, выдавая страшные диагнозы, получал от родственников якобы умирающего пациента определенную денежную мзду в течение длительного времени. Брали в «разработку» не всех, а только тех, у кого не имелось доступа к реальной информации. Когда у жертвы заканчивались деньги, больной родственник волшебным образом выздоравливал, и его выписывали из лазарета под общее ликование. Справедливость в итоге была восстановлена, а я через пять лет перебрался сюда. В Пинске теплее, чем в Красноярске, — улыбнулся Иван Никифорович.

— Это невероятно! Но, наверное, нужно расходиться, поспать немного, завтра у нас сложный день, — сказал Макс. Он даже не знал, насколько был прав.