Читать книгу - "Экстремист - Сергей Валяев"

— Ну и прекрасно, господа, — объявил г-н Моргулиц. — Предлагаю по такому случаю шампусика. Можно договориться, можно. Больше доверия друг другу. На всех хватит каравая, это я вам говорю.

Появилось шампанское. Новогодний звон бокалов. Здравницы в честь слияния банковской системы с зенитно-ракетными установками ЗРК С-300В, прозванных в НАТОвских штабах «Калошами». Теперь с такими «Калошами» можно начинать наступление на весь международный рынок ценных бумаг.

На этой оптимистической ноте вечер закончился. Господин Моргулиц провожал компанию к автомобилям. Телохранители гостей прятали пушки и пулеметы в багажники — мечтали, что будет пальба, а здесь любовь до гроба. Жаль.

Я приказал группе тоже «проводить» гостей, и так, чтобы утром поименно знать их Ф.И.О., Ф.И.О. любовниц, и всю родословную собак, если они имеются для душевного ублажения.

История получалась любопытная. С ракетно-банковскими реквизитами. Но какое отношение к ней нашего Комитета по военно-техническим разработкам? Зачем надо было пугать нас мыльной бомбой?

Картинка пока не складывалась. И это раздражало. Как храп Резо-Хулио, пристроившегося в закуточке рафика и выводящего рулады. Я хотел лягнуть друга, да Алеша Фадеечев сделал знак: тсс!

Что такое? Господин Моргулиц накрутил номер телефона. С докладом? В два часа ночи?

— Пап`а, это я, у нас порядок. Вернут все. Без процента.

— Без векселёчка? — спросил старческий голос.

— Да, Иннокентий Николаевич. Готовы лично вам…

— Молодец, сынок, — прокряхтел старый Кеша. — Хвалю.

— Что еще, пап`а?

— Что со статейкой новой?

— Организовал, будет через денек-другой.

Старик покряхтел, точно сидел на ночном горшке и задал очередной вопрос:

— А что ты, родной, удумал с бомбочкой? Ась?

— Так это. Отвлечь хотел внимание. От статейки.

— Да? Хм?

— Так точно. Мы их упрессуем, Иннокентий Николаевич. Запустим по ложному следу.

— Не уверен, Мирон, не уверен. Инициатива наказуема, сынок, закашлялся от смешка. — Да, Кларису не забудь встретить? Ты с ней лаской-лаской. Они любят, когда лаской.

— No problem, пап`а.

— Ну и ладненько. Будь здоров!

— И вам, Иннокентий Николаевич, — и, опустив трубку на аппарат, неожиданно завопил, как вампир в полночи. — Старый мудак! Имею я тебя с Клариской! Ну, уделаю! По полной программе. Дай срок! — И грохнул бокал о стену.

Вот это сыновья любовь. По полной программе. Очень душевная. Такая душевная, что кишки страстей выкручиваются наружу.

Так-так. Запахло паленым. Вот это выверт дарит нам судьба. Такую завитушку, что оторопь берет. Охотились за зайцем-голодранцем, а угодили в медвежью берлогу.

И в качестве мишки косолапого — генеральный директор НПО «Метеор»? Зачем ему пасквильные статейки? Обидели старика. Молодые, не уважающие старость. Вот в чем беда. Отсюда и проблемы.

Со старым Кешой разбиремся. А вот как быть с господином Моргулицем? Очень хочется взять его за его же слоновьи депутатские бейцалы и переголосовать кандидатуру. По Ненецкому округу.

А почему бы нам тоже не встретить незабвенную супругу Кларису Иннокентьевну? Скажи, кто твоя супруга, и я буду знать, сколько ты ухапал денежной массы у народа.

Потом, когда предрассветная муть выползла на улице, диверсант Куралев и десантник Арсенчик выдали информацию по своим подопечным — номера автомобилей и место проживание. Хакер занес данные в компьютерную сеть, и через минуту мы уже знали гостей господина Моргулица — гостей, представляющих интересы Рост-банка.

Затем появился Никитин, катающийся по спящему городу с братьями Суриковыми. К удивлению, никаких происшествий не случилось. Все мирно разъехались по домам. Живыми и здоровыми. А я так надеялся на профессионализм моего подрывника. Шучу.

И слава Вседержителю, что ничего не произошло. Не наступил ещё наш час «Ч». Не наступил. Но наступит. В чем я уверен.

Под Союзом офицеров «Красная стрела» скрывались бывшие сотрудники ГРУ, курирующие в прошлые добрые времена НПО «Метеор». Ныне в условиях приближенных к боевым они взвалили на свои плечи, как Атланты, разваливающиеся строение научно-производственного объединения.

Какая-то странная закономерность наблюдается: где ГРУ там и мы, где мы — там они. Не расширить ли нам фронт действий? Для общего удобства.

Затем мы провели короткое производственное совещание. Как встречать госпожу Моргулиц. На Белорусском вокзале. Я потребовал от группы, чтобы она растворилась в толпе, как кофе в молоке. И предупредил, что бить морды пассажирам поезда Париж-Москва сразу не надо, равно как и стрелять. Арсенчика же из авто не выпускать — он малорастворим в народных массах.

— А может я заместо него, — выступил Резо. — Я такой маленький.

— Шнобель большой, — заметил я. — Надеюсь, всем понятно о каком шнобеле речь? А вдруг Клариса запрыгнет на него, что тогда?

Ну и так далее. За шутками мы не заметили, как русла проспектов и улиц заполнись автомобильными потоками, напоминающими сель, мчащийся с угрожающей скоростью. Спасайся, кто может!

Вечное светило скакало по стеклам авто, витринам, окнам многоэтажек. Элитная зона, прячась под их тенью, казалась необитаемым островом. Но скоро первые признаки жизни проявились и здесь. Лакейские людишки начали свою малопродуктивную деятельность: выносили мусорные баки, разгружали продукты, прогревали моторы машин.

Гражданин Моргулиц пробудился в дурном расположении духа. Матерился, точно депутат в битве за кремлевские общепитовские сосиски. Все было не мило — ни многообещающий солнечный денек, ни плотный завтрак с коньячком, ни обхождение обслуги, ни радость встречи с любимой супругой. А все эти ночные посиделки, от которых не спасал даже иммунитет.

Наконец Мирон Миронович предстал на пороге дома своего и пред нашими взорами.

Да. Калоритен. Трудно ему было носить с собой сто пятьдесят килограмм добра. Щеки висели на плечах. Глаза прятались под солнцезащитными очками. На один сантиметр планеты и столько депутатского говна. Теперь понятно, почему у нас реформы буксуют и три четверти граждан давятся вечерами промороженными аризонскими куриными тушками.

Подбросив монетку и не поймав её, Целкач, выматерился и грозной тучкой поплыл к авто. Я успел рассмотреть прикид депутата: длинный кожаный плащ «Bos Bison», черные джинсы «Calvin Klein», темный свитерок «Versace Sport», черная рубаха «Nogaret» и черные шузы «Cesare Paciotti».

Ничего родного, вот беда. А кто будет поддерживать фабрику «Красная белошвейка»? Безобразие и отсутствие патриотического отношения к отечественному производителю.

Фраер с монетой, и весь в черном. Понимаю, встретить ненаглядную половину — все равно, что похороны по себе, любимому.