Читать книгу - "Знак убийцы - Люк Фиве"

Югетта Монтаньяк не спеша направлялась к лифту и на несколько секунд остановилась, чтобы перевести дыхание. Она провела тревожную ночь. Кошмары, один другого мучительнее, буквально иссушили ее мозг. А ведь она, как и каждый вечер, приняла свои лекарства и помолилась. Но словно какой-то дьявол завладел ее снами. Ей чудилось, будто господин директор Мишель Делма высмеивал ее перед господами в напудренных париках и костюмах XVIII века. Он кричал ей: «Вас надо разбудить, Югетта, вас надо разбудить!» А она, Югетта, только этого и хотела — проснуться. Но как это бывает в кошмарах, ей приходилось ждать, когда все кончится. И в результате когда утром она открыла глаза, то была еще больше измотана, чем накануне.

Если бы Югетта только могла, то осталась бы в постели. Но ничего не поделаешь, надо идти на работу. Итак, чтобы немного прийти в себя, она вымыла голову, что ее окончательно пробудило. Но так как беда никогда не приходит одна, Югетта набрала полные уши воды. Пришлось оторвать клок туалетной бумаги, скатать его и вложить в слуховые проходы, в конце концов воды в ушах не осталось, она была уверена в этом.

В метро пассажиры странно поглядывали на нее. Наверное, потому, что виду нее был изможденный, это бросалось в глаза.

В лифте Югетта уже собиралась нажать на кнопку, как чей-то возглас заставил ее вздрогнуть;

— Добрый день, Югетта, как поживаете?

Мсье Кирхер, главный хранитель коллекций «Мюзеума», нес старые пропыленные папки для бумаг. Мсье Кирхер очень красивый мужчина. И очень вежливый. Она уже рассказала о нем своему психологу, и еще господину кюре, чтобы те поняли: на Земле еще сохранились вежливые мужчины.

— О, добрый день, мсье Кирхер, — ответила она с самой обаятельной улыбкой. — Простите, я не услышала, что вы подходите. Я сегодня утром вымыла голову, и, представьте себе, в ушах до сих пор вода, и я плохо слышу. Но через час станет легче. За это время, вы понимаете, вода впитается, потому что…

Иоганн Кирхер посмотрел на жгуты бумаги, торчащие из ее ушей, в растерянности кивнул и предпочел сразу оборвать ее.

— Я понимаю, Югетта. Скажите, вы знаете, где находятся гербарии Валуа? Вы понимаете, что я имею в виду? Те, что «Мюзеум» недавно купил…

Югетта надолго задумалась. Из-за всех этих лекарств она не очень быстро соображала.

— Гербарии Валуа… А-а, припоминаю… Вы сделали прекрасное приобретение, мсье Кирхер. Они, должно быть, очень старые. Наконец, я думаю, хотя и не уверена…

— Вы хорошо их протравили? — оборван ее Иоганн Кирхер, который знал склонность Югетты к пространным разглагольствованиям.

На лице бедной женщины отразилась явная растерянность. Казалось, она рылась во всех закоулках своей памяти, пытаясь найти ответ.

— Югетта, — строго сказал хранитель, который не хотел терять время, — быстро бегите, убедитесь в этом! Это очень важно! Нельзя допустить, чтобы какие-нибудь паразиты или грибки попортили наши коллекции!

Придя в ужас от этой мысли, Югетта с резвостью, на какую только была способна, повернулась и нажала на кнопку лифта. Но она все же успела услышать последнее предупреждение Кирхера;

— Будьте осторожны! Не забудьте надеть противогаз!

Югетта спустилась в полуподвал, надела рабочую спецовку и вошла в небольшую комнату, где высился огромный металлический куб автоклава. Она внимательно осмотрела пульт управления и увидела, что контрольная лампочка горит; автоклав был включен. Может быть, она уже провела дезинсекцию гербариев накануне вечером? Югетта попыталась припомнить, но тщетно. И правда, лекарства действуют так, что она иногда забывает, чем занималась пять минут назад. Если автоклав включен, значит, она все сделала и просто забыла его выключить.

Для большей надежности она пустила в ход цикл промывки. Послышался долгий свист, и автоклав загудел, как обычно; внутри вакуум уничтожал все виды паразитов. Югетта придвинула стул и села; нужно было подождать пятнадцать минут. Она пыталась думать о чем-нибудь, но на ум ничего не шло.

Наконец операция закончилась. Югетта выключила автоклав и открыла бронированную дверцу. Внутри, среди гербариев, она увидела… тело Мишеля Делма — с налитым кровью лицом, со свисающим изо рта языком, с вылезшими из орбит глазами, со струйками крови, вытекающими из ушей и носа.

Югетта Монтаньяк издала душераздирающий крик, который никто не услышал, потому что его приглушил противогаз. И так как это ничего не меняло в сложившейся ситуации, она сочла самым разумным упасть в обморок.

Расследование установило, что Мишель Делма был жив, когда Югетта Монтаньяк включила режим промывки вакуумом, и это стало для него смертельным. Услышала ли она стук, ведь Мишель Делма наверняка стучал в стенки автоклава? Вряд ли: они очень толстые. Но даже если это было бы возможно, нужно помнить, что уши Югетты Монтаньяк были заложены туалетной бумагой, и это сильно понизило ее слух. У директора «Мюзеума» не было ни малейшего шанса избежать этой ужасной смерти.

Питер Осмонд был потрясен. Тело его друга и учителя было упрятано в мешок для трупов. Профессор Флорю, опершись на палку, которая дрожала под его рукой, едва сдерживал слезы. Заслон из полицейских не позволял посторонним приблизиться к месту преступления. Подгоняемые профессиональным инстинктом и плечами фотографов прессы, несколько журналистов, среди которых был и Люсьен Мишар из «Паризьен», кружили рядом, словно стервятники. Только одному отцу Маньяни было разрешено войти в комнату, где стоял автоклав, чтобы прочесть молитву над телом покойного.