Читать книгу - "Якудза, или Когда и крабы плачут - Юрий Гайдук"

и выйдет в море, чтобы через неделю сойти на южнокорейский берег. Там, конечно, сейчас тоже хорошо и комфортно, как у Христа за пазухой, даже теплее, чем в Южно-Сахалинске, но это все равно не Россия. И такая тоска защемила в душе, что он даже остановился невольно, поймав себя на мысли, что пора бы, товарищ подполковник, и меру знать. В конце концов, от варианта провала не застрахован никто, и та Фортуна с Госпожой Удачей, не без помощи которых он выходил порой из самых сложных передряг, могли повернуться к нему спиной.

На его счету это был тринадцатый вояж за границу, и хотел Антон того или нет, в глубине души он верил в приметы, говорившие о том, что число тринадцать пока что никому не приносило удачи. Однако с таким настроением надо было сразу же отказываться от задания, и он, злобно выругавшись на самого себя и заставив мозги встряхнуться, убыстрил шаг, направляясь к собору Воскресения Христова. В церковной палатке купил тринадцать свечей и, перекрестившись на залитые солнцем купола, переступил порог храма. Народу в этот час было мало, умиротворяюще пахло ладаном, и Крымов, повинуясь непонятному внутреннему состоянию, перекрестился на образа, мысленно попросив для себя удачи в предстоящей командировке в Пусан, и направился к иконам, перед которыми догорали наполовину оплавленные свечи. Склонив голову, он не переставал шептать, казалось бы, забытые слова молитвы и просил Бога, Божью Матерь и Николая Угодника не оставлять его, ибо не всё в силах человеческих.

Из храма вышел совершенно успокоенным, уверенным в себе, словно и не было только что давящей тоски от роковой чертовой дюжины.

Теперь оставалось приобрести сим-карту, и он, несколько раз перепроверившись, направился к небольшому магазинчику, где незадолго до этого взял вполне приличный мобильный телефон. Улыбнувшись явно скучавшему продавцу и покаявшись ему, что он забыл паспорт дома, купил новенькую симку и уже с чувством явного удовлетворения повернул в сторону парка.

Несмотря на погожий весенний день, народу было мало, и Крымов, наслаждаясь пряным запахом земли и перепревшей листвы, побрел по аллее. Этот парк стал его любимым местом в городе, об этом знал и Камышев, и случись вдруг, что за ним пустили хвост, чтобы перепроверить напоследок перед отправкой в Пусан, не было ничего удивительного в том, что он пришел сюда. Во-первых, надо было в тихой, спокойной обстановке обдумать и проанализировать все те нюансы, в которые посвятил его Мессер, а во-вторых… Неплохо было бы по-настоящему оценить то место и ту роль, которую он теперь занимал в окружении старого кореша.

Он прошел «таежный», почти не тронутый руками человека участок и уже знакомой дорогой поднялся к искусственно созданной горке, у которой всегда толпились любители японской эстетики. Полюбовавшись начинающими распускаться цветами, миновал еще метров сто и опустился на скамейку, с которой просматривались все подходы. Подумал было о том, что шефу опять придется ехать на работу невыспавшимся, но Панков строго-настрого наказал ему звонить в любое время дня и ночи, случись вдруг срочная необходимость, и именно сейчас такая необходимость была.

Осмотревшись по сторонам, сменил сим-карту на только что купленную и набрал номер мобильного генерала. Чисто автоматически посмотрел на часы — четыре утра по московскому времени. Однако Панков словно ждал этого звонка. По крайней мере, ответил сразу же.

— Шеф?

— Антон! А я уж дождаться не могу звонка. Считай, что на одних таблетках живу. Впрочем, давай сразу по существу. Вопрос решился?

Под словом «вопрос» он имел в виду Южную Корею, и Крымову оставалось подтвердить это:

— Да. Пункт назначения тот же.

— Когда отплытие?

— Возможно, даже завтра.

— А что за посудина?

— СРТ «Дюжина».

— Хорошо, очень хорошо, — пробормотал Панков, но тут же спохватился и уже более мягко спросил: — Настроение-то как? Качки не боишься?

— Так я же в юности матросом на катере ходил, в Охотском моррыбпорту.

— Ну и дай-то бог, — совсем уж не по уставу благословил его шеф и тут же посуровел голосом: — Теперь слушай сюда и запоминай…

Получив информацию относительно связника, который будет дожидаться его в Пусане и передаст необходимый инструктаж по тем переговорам с корейцами и якудзой, которые вынашивает Мессер, Седой собирался уж было закругляться с разговором, как вдруг вспомнил то, о чем хотел попросить своего начальника:

— Игорь, если позволишь, то еще один вопрос.

— Ну?

— Короче, дело такое. Наконец-то я поимел откровенный разговор с моим другом и сейчас владею информацией, которая может быть полезна для господ из соседнего департамента.

— И что? — насторожился Панков.

— Так вот я хотел бы связаться с тем следаком, который копает в Южно-Сахалинске, и передать ему все то, что узнал от моего друга. Уверяю тебя, эта информация стоит того, чтобы рискнуть.

Долгое, очень долгое молчание, словно генерал взвешивал все за и против относительно выхода засекреченного агента на Родионова, — и наконец:

— Хорошо, считай, что уговорил. — Он продиктовал номер мобильного телефона важняка и, уже прощаясь, спросил: — Что-нибудь еще?

— Всего лишь один вопрос: человек надежный?

— Стопроцентно! Но даже несмотря на это, не вздумай раскрываться.

— Исключено.

В этой части парка почти никого не было, тем более влюбленных парочек, которые оккупировали обычно все скамейки, и Крымов без каких-либо помех набрал только что полученный номер. Абонент откликнулся буквально на третьем или четвертом сигнале, и уже по тому, насколько приглушенно и поспешно он произнес «Слушаю вас», можно было догадаться, что он не расставался с мобильником, по которому могли звонить всего лишь несколько человек, задействованные в оперативно-следственных мероприятиях по линии ФСБ и Следственного комитета.

— Господин Родионов? — на всякий случай уточнил Антон.

— Так точно! А вы?

— Думаю, что моя фамилия вам ничего не скажет. Главное, это привет, который вам просил передать Панков.

Это был обусловленный пароль для экстренной связи, и следователь мгновенно отреагировал на него:

— Спасибо, приятно слышать, а я уж думал, что он забыл обо мне.

— Ну, зачем же так плохо думать о людях, которые помнят о вас и заботятся по мере возможности. Кстати, вы сейчас можете говорить? Никто не помешает?

— Да вроде бы никто, — поспешил заверить Родион. — Слушаю вас, и я благодарен вам за этот звонок.

— Да ради бога, — хмыкнул Крымов, — а теперь слушайте сюда…

И он вкратце пересказал все то, что узнал от Камышева, не забыв при этом и про капитана полиции Брыля с мордоворотом по кличке Сиська, и про бывшего опера Южно-Сахалинского УВД Зенона Гамазина, который является правой рукой Мессера. Однако острее всего следак отреагировал на информацию по частному охранному предприятию «Альбатрос», под крышей которого