Читать книгу - "Б.Р.Е.Н.Д. Повод для убийства - Лидия Орлова"

Шли дни, и Марина стала забывать о конфликте с Серегиным и его пугающих криминальных проблемах. В модном сообществе, где все знают обо всех, о Серегине разговоров не было. Правда, Серегин всегда держался в тени, старался не давать повода обсуждать свои дела и проблемы. Работы у Марины и Игоря было много, к тому же активизировалась светская жизнь, которую ни она, ни ее муж не могли позволить себе игнорировать. Магринов ей не звонил, Серегин, разумеется, тоже. И только иногда, случайно, Марина вдруг вспоминала Николая Андреевича и то, какой одинокий и несчастный сидел он в кафе после их ухода. В такие минуты она чувствовала себя виноватой, ей хотелось сразу же позвонить Серегину, извиниться, узнать, как он там, но наваливались неотложные дела, другие люди требовали ее внимания, и она откладывала звонок на завтра. Мимолетное ощущение тревоги и даже вины уходило, забывалось под грузом деловой и житейской суеты.

Марина все еще не решилась на разговор со своим издателем о том, чтобы хоть немного увеличить штат редакции. Ей хватило бы двух человек – полноценного зама и еще одного редактора. Ставку редактора можно было бы разделить и вместо одного взять двух человек. Это, конечно, не самый красивый прием: полставочники все равно работают на полную катушку, но некоторых журналистов этот вариант мог бы устроить, найти нормальную работу в наши дни не так-то и просто. Все это были только планы, намерения, а пока они с Ольгой Слуцкой и двумя художественными редакторами вынуждены были сидеть на работе допоздна.

Марина просматривала фотоматериалы с парижской Недели прет-а-порте. Тогда, на показах, все только и говорили о том, что в коллекциях западных модельеров появилась русская тема. Это было достаточно странное и даже удивительное явление, тем более что ни русские модельеры, ни тем более отечественная индустрия к этому никакого отношения не имели. Как и в те годы, когда Ив Сен-Лоран показал свою знаменитую «русскую коллекцию», и потом, когда в моду вошли русские сапожки, и позже, когда итальянки Фенди впервые показали и выпустили в продажу ушанки. Неизвестно, какой из пяти сестер Фенди пришла в голову идея освободить от жесткого каркаса наши серьезные головные уборы, сделать пластичной и элегантной форму «ушек», но шапки получились игривыми и даже небрежно-элегантными. Носить их стали не только с демисезонными и зимними пальто, но и с декольтированными вечерними платьями. Впрочем, эта идея могла принадлежать и Карлу Лагерфельду, который активно сотрудничал с Домом Фенди…

Марина понимала, почему все наши попытки предложить европейской моде что-то безусловно русское не имели никакого успеха. Причины были разные. Очень долго российские дизайнеры пытались возродить традиционный народный костюм. Это считалось патриотичным и всячески поддерживалось коммунистическими идеологами, пытавшимися противопоставить западной культуре нечто свое, доморощенное. Но не получилось – чрезмерная декоративность отделки и сами архаичные формы старинной одежды не могли вписаться в современный быт. Народный костюм так и остался в диковатом и нелепом театральном варианте, как некая форма одежды ансамблей народного танца. Гораздо большее влияние на развитие моды оказали художники русского авангарда, но и это влияние не было столь очевидным и явным, чтобы можно было сказать: вот это именно русский стиль вошел в моду.

В конце восьмидесятых годов, вспоминала Марина, знаменитый итальянский универмаг «Ля Риношенте» предложил советским художникам разработать коллекции мужской и женской одежды для итальянских фабрик, а потом продавать их в этом самом большом магазине Милана. Акция была осуществлена с блеском – модели Надежды Федоскиной и Владимира Обергана с восторгом раскупались миланцами. Им нравились костюмы и пальто, стилизованные в духе одежды, которую носили русские интеллигенты во времена Чехова и Достоевского. Никаких этнических мотивов, к которым мы всегда питали странную слабость! Однако и это не стало модой – акция закончилась, и модели исчезли с прилавков.

И вот теперь в моде снова русская тема, – размышляла Марина. Некоторое время оно будет популярной у нас, так как пришла к нам с Запада. Made in «не в России» остается и сейчас решающим обстоятельством. И само-то русское направление вызвано не какими-то особенными достижениями отечественных модельеров, а общим интересом к России, к нашей культуре, к нашей жизни. «Об этом и надо писать, – решила Марина. – И о том, что, к сожалению, русское направление снова пройдет в моде без нашего участия…»

И она опять вспомнила о Серегине. Вот он-то мог бы организовать производство российских новинок… Если бы он этого захотел. И если бы ему дали это сделать… Неожиданно для себя самой Марина решительно сняла телефонную трубку и набрала рабочий номер Серегина.

Незнакомый женский голос ответил:

– Вас слушают…

Странно, удивилась Марина, куда могла подеваться Надя, любимая секретарша Серегина.

– Соедините меня, пожалуйста, с господином Серегиным, – сказала она растерянно.

– Извините, – ответил незнакомый голос. – Вы ошиблись номером. У нас таких нет…

– Как нет? – поразилась Марина и назвала номер, по которому звонила.

– Все правильно, – незнакомая женщина старалась быть любезной. – Но теперь здесь размещается другая организация…

– Какая, если не секрет? – поинтересовалась Марина.

– Никаких секретов! – охотно отозвалась собеседница. – Здесь располагается отдел рекламы холдинга «Эндшпиль». Будем рады помочь вам. Звоните в любое время!

– Благодарю. – Марина повесила трубку.

«Эндшпиль»! – поразилась Марина. – Все-таки «Эндшпиль»…» Марина повторяла эти слова снова и снова, будто пыталась привыкнуть к неожиданной и страшной новости. «Что же случилось?» – она задавала себе этот вопрос и строила самые разные предположения, которые могли показаться фантастическими, но только не для нашей поразительной реальности, способной обогнать самое пылкое и раскованное воображение.

Так или иначе, но Серегин отдал свое дело, как когда-то, много лет назад. Тогда у него пытались похитить дочь, а что произошло сейчас? Да что угодно! Серегина могли похитить и под пытками заставить передать холдингу документы на собственность, но могли и обанкротить и получить желаемое без пыток, могли найти за границей жену и дочь (Господи, когда Марина везла их в аэропорт, она забыла вовремя выбросить мобильник! А слежка за ними была…), могли просто силой захватить его офис и документы… И неизвестно, жив ли еще сам Серегин…

Марина понимала, что гадать и делать любые предположения она может сколько угодно, но все это будут только предположения и ничего больше. Надо выяснить, что же произошло на самом деле и почему в офисе Серегина открыто и уверенно разместилось рекламное агентство «Эндшпиля». Марина вспомнила уютный сапфирово-синий холл серегинского Дома моды и огромное зеркало на стене… «Глупости», – оборвала она себя.