Читать книгу - "Польский синдром, или Мои приключения за рубежом - Вероника Вениаминовна Витсон"

Как я уже заметила, день был яркий и солнечный. Но вдруг я взглянула на деревья – они были покрыты свежей сочной весенней листвой и вспомнила, что за весной должно обязательно последовать звонкое лето, а я так боялась, что попала в полосу вечной осени.

«Как прекрасно, что в этот чужой край тоже один раз в год приходит долгожданная весна, и распускаются листья на деревьях!» – думала я.

* * *

Когда-то, мечтая увидеть первый момент появления зелёной дымки, извещающей о том, что почки лопнули, и свежие побеги новой листвы вот-вот вырвутся наружу, я написала заявление на увольнение, с сожалением вспомнив, что очередной отпуск мною уже использован.

– Ну, почему, почему ты хочешь уволиться? Ведь тебя ждётпрекрасная карьера! – удивлённо произнёс директор института, теребя в руках моё заявление.

«Что ему ответить? Не могу же я признаться в том, что хочу усесться на лавочке в парке и смотреть, смотреть на деревья, чтобы не пропустить момент появления зелёной дымки». Потому что в вечном галопе, несясь по утрам на работу и держа в голове только одну мысль – как бы не опоздать и переступить порог института прежде, чем прозвонит ненавистный звонок, я забывала взглянуть на деревья. А когда вспоминала, наконец, – листва давно, вырвавшись из почечного плена, уверенно набирала рост. Так повторялось из года в год, и мне, наконец, надоело ждать будущего года, и я решила уволиться, чтобы без помех наблюдать это одно из прекраснейших таинств природы.

– Я испытываю огромную моральную усталость и хочуотдохнуть, – промямлила я.

– Я тебе подпишу – без содержания, – с надеждой в голо-се продекламировал он.

«Зачем он держится за меня, ведь работник я никудышный», – подумала я.

* * *

– Я снова забыла вовремя посмотреть на деревья, – про-изнесла я. Это были мысли вслух.

– Что ты сказала? – переспросил мой новый знакомый Ми-рослав.

– Я сказала, что деревья уже покрылись листвой, а зима,столь похожая на осень, длилась так долго.

– Я тоже не люблю зиму, – вздохнул он.

– Мы оба не любим зиму, – заметила я, а про себя подума-ла: «Это уже кое-что, а значит – лучше, чем ничего».

Я взглянула на него. Он смотрел на меня восхищённо, с искрой, которую можно было разжечь в большое пламя, но я сразу же отбросила эту мысль.

«Слишком долгий процесс, и, потом, я не могу позволить себе бурный роман, который неизвестно чем закончится», – рассуждала я.

– Мне необходим вид на жительство в Польше, – начала ябез обиняков, когда мы сидели в уютном маленьком кафе на улице Маршалковской. – Единственный верный путь к этой цели – «шлюб» с поляком, естественно за определённую плату.

И, не давая ему опомниться, пошла ва-банк:

– Ты не хотел бы жениться на мне? – спросила я, при-стально глядя на него.

Его глаза полезли из орбит, он чуть не поперхнулся от неожиданности, отхлёбывая кофе.

– Сколько бы ты взял за шлюб со мной? – улыбнулась я,игнорируя его согласие взять меня в фиктивные жёны, совершенно перестав удивляться собственной наглости.

Он молчал, а чашка кофе в его правой руке подрагивала, выдавая волнение. Я дала ему возможность опомниться и прийти в себя.

– Ой, извини, пожалуйста, я забыла спросить тебя – со-гласен ли ты? – изобразила я наивность, округлив глаза.

– Да, – прозвучал его, слегка дрогнувший голос.

– Ну, вот, остаётся только оговорить цену, – продолжала я,словно покупала на рынке мешок картошки. – Какова твоя цена?

– Тысяча двести долларов, – выпалил он, не раздумывая.А я в этот момент думала: «Говорят, что на Стадионе Десятилетия всё дешевле – сущий вздор! Там было три».

– Я согласна, – поспешила ответить я, заметив, что еголевый ус слегка подёргивается.

Неожиданно для нас обоих мы вдруг, минуту назад, стали женихом и невестой. Мой жених был высок, неплох собой, скромен, но был ли он умён и образован? Так сразу было трудно определить.

Когда-то, панически боясь красавцев-интеллектуалов, я мысленно создала идеал моего ещё «невстреченного» (но я не предполагала, что созданная мною мыслеформа уже запущена и улетела в космос, чтобы обрастать информацией и нарабатывать соответствующие предпосылки): небольшого роста, полненький, лысеющий, – эдакий, в моём понятии, тип домашнего мужчины, порядочного семьянина в шлёпанцах и с неизменной газетой. Скучно, но надёжно.

Пережив бурливый пятилетний роман с красавцем-искусителем, чей острый ум и недюжинный интеллект держали меня на протяжении этих долгих лет в полутрезвом состоянии электрошока, и наконец, воспрянув, я огляделась вокруг: все мужчины моего мысленно созданного идеала давно читали газеты у уютных домашних очагов.

– Я предлагаю пойти и всё обсудить спокойно дома, у моихдрузей. Это супружеская пара. Живут не очень далеко. Я сейчас им позвоню, – произнёс мой наречённый, когда мы вышли из кафе, и, не дожидаясь моего согласия, направился к телефонной будке.

«Хочет иметь свидетелей. Боится, что я не отдам деньги после заключения брака», – думала я, когда он предупреждал кого-то на другом конце провода о нашем визите.

Мирослав нажал кнопку домофона перед одной из фамилий, прозвучал низкий баритон, затем щёлкнул, открывая входную дверь, автоматический замок. Мы вошли в сверкающий чистотой подъезд, поднялись на третий этаж по лестничным маршам из голубого мрамора, обрамлённым великолепными перилами из блестящего белого металла. Бросались в глаза дорогие материалы, щедро использованные при возведении этого жилого сооружения, что не вызывало сомнения о достатке его жильцов.

Красного дерева дверь распахнулась, и на пороге возник улыбающийся темноволосый великан с переполненными умом живыми глазами.

– Ну, ну, проходите! – прорычал он весело низким барито-ном.

– Ты, случайно, не из Барановичей? – спросил он. – Нет? Ажаль! Веслав, – представился он, до боли стиснув мою руку.

Но мне было нисколько не жаль, что я не из Барановичей.

– У Веслава в Барановичах живёт тётя, – уточнил Мирос-лав.

Я произносила своё имя, пожимая руку его супруге, а сама думала: «Ну, почему почти у всех красавцев – жёны типичные крокодилы? Возможно, это для улучшения породы...» – Эва, – сказала она, разглядывая меня.

Я огляделась и почувствовала, что была уже здесь когдато. Это ощущение усилилось, когда мы вошли в большую, солнечную, со вкусом обставленную гостиную. Что за чушь, не могу же я ошибаться! Я отчётливо помнила, что была в этой зале! Щедрые потоки солнечного света, льющиеся из огромных, начинающихся от пола, чистых окон, весь этот интерьер