Читать книгу - "Черно-белый танец - Анна и Сергей Литвиновы"

Настя иногда звонила домой – в бывший дом. Поздравляла родных с праздниками и днями рождения. Чаще всего к телефону подходила маман. Заслышав Настин голос, она просто бросала трубку. Старики оказались чуть лояльнее. У бабушки сухости в голосе в последнее время поубавилось. А Егор Ильич и вовсе начал оттаивать. Велел внучке звонить ему на работу, расспрашивал про учебу, про Сенину работу в «Совпромышленности». Даже вот в гости однажды заехал…

«Будем двигаться по шажочку, – радовалась Настя. – Сердцем чую: размякнет дедуля, отойдет… Особенно если правнучка ему родить… Не допустит он, чтобы внучка с грудным ребенком ютилась в съемной коммуналке!»

Но покуда правнучка не было – приходилось терпеть. «Раз Сенька все равно в типографии торчит – одна я сидеть в коммуналке не буду!» И Настя согласилась ехать вместе со всеми на «вискарь». Пусть виски ей и не нужно – просто хочется посидеть в кремовых кожаных креслах, пощекотать пятки персидским ковром…

«Ну прости меня, Сенька! – быстро подумала она. – Ну скучно мне, ну противно – сидеть в нашем ободранном жилище!»

* * *

Арсений в комнате дежурной бригады держал в руках только что полученную «тассовку».

«Тассовка» гласила:

МОЛНИЯ. ВСЕМ РЕДАКЦИЯМ. ПЕРЕВЕРСТ. ЭМБАРГО ДО 21.00 МВР.

Фотография Горбачева М.С. публикуется на 1 полосе размером 4 колонки. Подпись под клише: «Генеральный секретарь ЦК КПСС М.С.Горбачев». Информационное сообщение о внеочередном Пленуме ЦК КПСС и избрании Генеральным секретарем ЦК КПСС Горбачева М.С. публикуется в шпигеле.

Фотография Черненко публикуется ниже, в траурной рамке. Размер фотографии – 2 колонки.

– Покойника становится все меньше и меньше, а нового генсека – все больше и больше, – прокомментировал Сеня «тассовку», отдавая ее дежурному редактору.

Тут и замответсека Ермолаев подоспел. Он как раз накатил внизу в цехе очередной стакан портвейна.

– О! – возбужденно воскликнул он. – Опять переверстываемся! Я ж говорил, что этим не закончится!… Кстати! У нас там на третьей и на четвертой полосах два материала идут. Твой, Сенька, про рулончики, и еще один. Там во врезках упоминается: «как указал – приказал генеральный секретарь Ка-У-Черненко». Может, мы «Черненко» на «Горбачева» сразу заменим? «Как указал-приказал генеральный секретарь Эм-Эс-Горбачев». Первыми будем! Прогне-емся! Раз пошла такая пьянка, а?

Дежурный редактор, замечательно остроумный грузин Гоги Мухранович пару раз осторожно принюхался своим длинным носом к алкогольным парам, источаемым Ермолаевым, и вежливо покачал головой:

– Не надо, Слава. Зачем мы будем бежать впереди паровоза? Просто давайте снимем слова про «генерального секретаря Черненко». Что, разве не может быть материалов без «генеральных секретарей»?… Займитесь этим, Сеня, – ласково кивнул он Арсению. – Тем более там и ваш материал идет. Кстати, блистательный материал, пример настоящей критической корреспонденции…

Арсений аж покраснел от радости. Комплимент от замглавного, да еще такого стилиста и мастера, как Гоги Мухранович, дорогого стоит!

– …А мы с вами, Слава, давайте переверсткой займемся, – обернулся тот к Ермолаеву. – И, пожалуйста, Слава, не пейте вы больше с метранпажем портвейна. Вы-то с ним к нему привычные, а вдруг солдатики-верстальщики придут в негодность? Мы сами, что ли, кассу будем складывать?

– Не-не, я все!! – горячо заверил начальника Ермолаев и убежал с тассовкой в цех.

* * *

В то же самое время в квартире Капитоновых на Большой Бронной собралось много народу – столько, сколько там, пожалуй, ни разу не бывало при жизни ее обитателей.

Здесь находилась оперативная бригада с Петровки: следователь, опер, эксперт, фотограф. Сюда вызвали понятых. Понятыми стали двое других обитателей «цэковского» дома: соседка-пенсионерка, вызвавшая милицию, и ее муж. Приехали двое из комитета: оба в одинаковых серых пальто, с одинаково не запоминающимися лицами и фамилиями. Один – постарше, другой – помоложе, вот и вся разница.

Вызвали с работы Ирину Егоровну, дочку погибших. Соседка ей позвонила – сказала, что отцу плохо с сердцем.

К тому времени, как Ирина Егоровна доехала из министерства домой, тела Егора Ильича и Галины Борисовны уже увезли. «Труповозку» подогнали к самому подъезду. Прикрыли ее со стороны улицы рафиком «Скорой помощи» – чтобы ничего не разглядели случайные любопытствующие. Дюжие санитары вытащили – бегом, бегом! – носилки с телами, прикрытыми простынями: сперва Егора Ильича, а потом Галины Борисовны. «Труповозка» тут же отъехала.

В квартире остались нарисованные криминалистами силуэты тел и пятна крови. Когда Ирина Егоровна приехала и узнала о смерти отца и матери, с ней случился сердечный приступ. Врачу «Скорой помощи» пришлось отхаживать ее, делать укол. Вскоре, впрочем, Ирина Егоровна взяла себя в руки и принялась деятельно сотрудничать со следствием.

В ее лице не было ни кровинки, из глаз не пролилось ни слезинки.

Из ее показаний следователь милицейской опербригады (и неразлучный с ним молчаливый дежурный следователь с Лубянки) узнали, что из квартиры кое-что похищено. Похищено самое ценное. Из тайника под баром исчезли все драгоценности – в том числе несколько бриллиантовых браслетов, колье и серег, принадлежавших Галине Борисовне и Ирине Егоровне. Из бельевого шкафа утащили четыре сберкнижки – с накоплениями на сумму более чем тридцать тысяч рублей. А из жестяной коробки из-под чая, стоявшей на кухне, убийцы похитили почти десять тысяч рублей наличными. При этом квартиру преступники не обыскивали. Вещи не были перебулгачены. Создавалось впечатление, что убийца (или убийцы) очень хорошо знали, где что находится в квартире Капитоновых. Значит, сам собой напрашивался вывод, преступники (или преступник) были в семействе своими людьми.

В пользу данной версии свидетельствовал и тот факт, что дверные замки оказались неповрежденными. Судя по всему, Галина Борисовна Капитонова спокойно впустила налетчика в квартиру. Значит, вероятнее всего, она хорошо его знала. Потому, кстати, что она тут же беззаботно повернулась к нему спиной. И тут ей нанесли удар ножом – удар, оказавшийся смертельным…

Далее события, видимо, развивались так.

Шум падающего тела встревожил Егора Ильича. Он как раз приехал после внеочередного Пленума ЦК домой – переодеться и пообедать. Он, по словам дочери, при любой возможности старался заехать поесть домой. Вероятно, эта деталь семейного уклада Капитоновых также была известна преступникам. Не успел Егор Ильич выбежать из кухни, как его сначала оглушили, ударив по голове тупым тяжелым предметом, а затем, уже потерявшего сознание, зарезали… После двойного убийства преступники (или преступник) принялись осматривать квартиру в поисках поживы. Они, видимо, хорошо знали, где что лежит – потому что никаких усилий им прикладывать не довелось. Убийцы без проблем отыскали все самое ценное, в доме.

Словом, с облегчением подвел итог милицейский подполковник, начальник дежурной опербригады с Петровки, речь идет, скорее всего, об убийстве с целью ограбления. Никакой политикой здесь не пахнет.