Читать книгу - "Орудие Немезиды - Стивен Сейлор"

Когда я спросил Метона, сможет ли он показать нам дорогу к пещере Сивиллы, или по крайней мере в Кумы, он остановился и покачал головой. Когда я повторил вопрос, он побледнел:

— Только не я, — прошептал он. — Я боюсь Сивиллы. Но я знаю, кто может показать вам эту дорогу.

— Кто же?

— В Кумы каждый день, примерно в это время, отправляется Олимпия, приглядеть за домом Иайи.

— Какой удобный случай, — заметил я. — Она ездит в фургоне или предпочитает роскошь паланкина?

— О, нет, она ездит верхом на лошади, совсем как мужчина. И сейчас она, вероятно, в конюшне. Если вы поторопитесь…

— Пошли, Экон, — сказал было я, но он опередил меня и исчез в дверях.

Олимпия уже выезжала верхом на низкорослой белой лошади. Короткая стола оставляла ее ноги обнаженными до колен. Экон бросал восхищенные взгляды на совершенные линии икр девушки, прижатых к бокам животного.

Олимпия согласилась проводить нас до Кум, правда, не без некоторого колебания. Когда я сказал ей, что мы ищем Сивиллу, на лице ее сначала мелькнула тревога, а потом сомнение. Ее смущение меня удивило. Я подумал, что она, должно быть, играла роль в каком-то туманном плане, но не была от него в восторге. Мы тоже вывели из конюшни предложенных конюхом лошадей и вместе тронулись в путь.

— Мальчик Метон говорит, что вы совершаете эту поездку ежедневно. Много ли времени уходит на дорогу туда и обратно?

— Я срезаю дорогу, — ответила она.

Мы ехали между пилонами, потом повернули направо, как и накануне с Муммием, когда мальчик показывал нам место, где была найдена окровавленная туника. Быстро проехав то место, мы двинулись на север. Холмы слева от нас были покрыты оливковыми рощами. Нигде не было видно рабов. За ними следовали виноградник, потом разбросанные по обе стороны дороги участки обработанной пахотной земли и снова лесистая местность.

— Земли вокруг Залива знамениты своим плодородием, — заметил я.

— И чудесами, — подхватила Олимпия.

Теперь дорога вилась вниз. Между деревьями я увидел впереди то, что называли Лукринским озером — длинную лагуну, отделенную от Залива узкой полоской берега.

— Именно здесь Сергий Ората сколотил свое состояние, — сказал я Экону, — выводя устриц и продавая их богатым соседям. Если бы он был сейчас с нами, то, несомненно, прочитал бы тебе хорошую лекцию.

Экон закатил глаза и демонстративно повел плечом.

Перспектива расширялась, дорога шла между озером и заливом, а потом отклонялась на восток, где проходила по ряду невысоких холмов, прежде чем снова спуститься в Путеолы. Я увидел там много доков, но крупных судов было мало. Олимпия оглянулась через плечо.

— Если все время придерживаться дороги, мы проедем мимо Лукринского озера, окажемся на полпути до Путеол, прежде чем повернуть снова, в направлении Кум. Но это для повозок и паланкинов и вообще для тех, кому нужна мощеная дорога.

Она свернула с дороги на узкую тропу, проходившую через поросль низкого кустарника. Проехав через рощу, мы выехали на гребень горы по узкой дорожке, выглядевшей как козья тропа. Слева от нас сменяли друг друга холмы, а справа местность круто спускалась вниз, к Лукринскому озеру. Далеко внизу под нами, на широкой плоской равнине, окружавшей озеро, стояла лагерем армия Красса.

На кострах варилась пища, раскачивались султаны дыма. Поднимая клубы пыли, легким галопом проезжали всадники. Солдаты занимались строевой подготовкой, маршировали или по двое состязались в поединках на мечах. Из долины доносился звук ударов мечей по щитам, смешивавшийся с глубоким, похожим на рык голосом. Слова различить не удавалось, но не узнать его было невозможно. Марк Муммий громко инструктировал группу солдат, стоявших перед ним по стойке «смирно». Рядом, перед самой большой из палаток, стоял Фауст Фабий, легкоузнаваемый по гриве рыжих волос. Наклонившись, он что-то докладывал Крассу, сидевшему на складном стуле без спинки. Он был одет по всей форме, со всеми военными регалиями. На солнце сверкало его серебристое снаряжение, а большой красный головной убор алел, как капля живой крови на фоне пыльного ландшафта.