Читать книгу - "Безумный март в Питере - Ольга Скляренко"

Ну какой из Пашки мальчик, и «друг» – вовсе не то слово, которое характеризует наши отношения. Или мне стоит уже думать об этом в прошедшем времени? Нет у нас с Пашкой больше отношений.

– Взяли по ошибке?

– Ну да, у нас брелоки одинаковые, а мне не до ключей было, когда я уходила…

– Поссорились?

Я кивнула. Снова захотелось заплакать. Я сделала глубокий вдох и глотнула горячий напиток, стоящий передо мной.

– Если хотите, можете мне рассказать, – предложила Вера. – Иногда надо выговориться, поделиться, чтобы стало легче. А незнакомый человек для этого подходит как никто другой.

– Еще не хватало, рассказывать. И так вы тут со мной возитесь непонятно зачем. Да и нечего рассказывать, – внезапно я почувствовала какую-то дикую, необъяснимую потребность выговориться. – Просто он был в отъезде, а к нам зашел его старый друг. А Пашка… в смысле мой бойфренд неожиданно заявился и устроил сцену на ровном месте. Потому что вообще ничего не было! Ну, попросил мужик чая. Замерз просто. Что плохого-то? Вот вы, Вера, тоже тут мне помогаете, хотя я вам никто, а могли бы просто извиниться и пойти по своим делам. Вот и мне показалось, что, если человек просит чая, почему бы ему не налить? А Пашка… ну… мой бойфренд… В общем, глупо все это. Он вспылил, я не сдержалась, слово за слово… Ничего банальнее и тупее и придумать нельзя…

– И вы выскочили в ночь без телефона и вещей и собрались на эмоциях ехать в Москву? – Вера произнесла это, скорее, утвердительно.

– А куда мне еще ехать? Я тут больше особо никого не знаю, в этом городе. Ну, таких знакомых, чтобы заявиться вечером без предупреждения, у меня нет. Так что, спасибо вам, Вера, за то, что выслушали, за глинтвейн этот. Вы мне очень поможете, если отвезете до вокзала.

– Вы серьезно хотите ехать в Москву?

– Ничего так больше я не хочу, как приехать в свой город, оказаться в квартире… Черт! Ключи!

Я снова посмотрела на лежащую передо мной связку Пашкиных ключей.

– Я так понимаю, что ключи от вашей московской квартиры тоже остались у… вашего бойфренда? – поинтересовалась Вера, внимательно меня разглядывая. – И как же вы поедете?

– Ничего, у подруги есть запасные, заеду сначала к ней, – упрямо ответила я.

– А если ее не окажется дома?

– Ну, позвоню, узнаю, где она…. Черт! Телефон! Черт! Черт!

– Яна, мне кажется, что вам не стоит сейчас совершать никаких спонтанных поступков. И ехать в Москву на ночь глядя тоже не стоит.

– Обратно я не вернусь! Я хочу в Москву! – меня просто заклинило на Москве. Подобно чеховским сестрам, мне почему-то казалось, что как только я окажусь в своем родном городе, мне сразу же станет легче.

– Послушайте, Яна. Давайте мы сделаем так. Я как раз отправила дочь на выходные к отцу. У меня были планы, но они только что рухнули. А потому, мне кажется, самым правильным будет нам сейчас поехать ко мне, я не очень далеко живу. Поужинаем, поболтаем, вы у меня переночуете, а завтра, если ваше решение уехать не поменяется, я отвезу вас на вокзал или вызову вам такси. И вы спокойно поедете к себе в Москву.

Я опешила. Я знала, что питерцы – весьма странные люди и отличаются от нас, москвичей. Но не настолько же?

– Скажите, Вера, а вы зачем это делаете? – подозрительно спросила я.

– Что именно?

– Ну, вот этот вот аттракцион милосердия и заботы о незнакомом человеке? Мы же друг друга совсем не знаем. Вы меня видите первый… ну ладно, второй раз в жизни. Мы и двух слов тогда друг другу не сказали, я вам кофе подносила, пока вы с Паш.. Павлом Сергеевичем разговаривали. Вы даже имени моего не знали. И вот уже теперь вы угощаете меня напитками и даже приглашает к себе домой с ночевкой. Это что, так принято в Санкт-Петербурге?

– Не могу поручиться за всех земляков, но мне кажется, что предложить помощь человеку в беде – это нормально. К тому же я вас случайно ударила этой дверью и чувствую некоторую ответственность. Вдруг у вас сотрясение мозга? Да и вы не то, чтобы совсем мне незнакомы. И сами вы только что говорили, что не смогли отказать тому вашему приятелю в чашке чая? Хотя, насколько я понимаю, он тоже был вам совсем чужой.

– Ну так то чашка чая…

– Поверьте, Яна, вы меня ни капельки не напряжете. Напротив, мне очень хочется вам помочь. И потом, я очень не люблю ужинать в одиночестве. А сегодня у меня, увы, других вариантов не предвидится. Так что? Едем? Составите мне компанию? У меня дома полно еды, и есть очень вкусное вино, недавно подарили.

– Это как-то совсем неловко, – окончательно растерялась я.

Вообще, весь сегодняшний вечер, начиная с визита Стаса, выглядел какой-то фантасмагорией. События, совершенно непредсказуемые и странные, сыпались на меня одно за другим. Не многовато ли совпадений для одного дня? Какой у меня был шанс в многомиллионном городе, в котором я знаю человек десять от силы, встретить знакомого? Никакой!

– Ловко – неловко, не все ли равно, – Вера улыбнулась. Я снова отметила про себя, насколько она красивая. Она словно светилась изнутри. Такие лица обычно изображают на иконах, когда пытаются передать образ Богоматери. Мудрость, любовь и всепрощение. Еще такие лица встречаются у положительных героинь из старых советских фильмов. Мне очень хотелось ей довериться.

К тому же, первая волна эмоций уже схлынула, и я начала соображать, что я наделала. Это как с переломом. Первые минуты боль особо не чувствуется, а вот потом, когда адреналин уходит, начинаешь просто волком выть. Я несколько лет назад ломала ногу и прекрасно запомнила те ощущения. И сейчас я начинала понимать – я только что разрушила наши отношения с Пашкой. Лучшие отношения, из всех, которые у меня когда-либо были. Всего пара месяцев, но я уже успела привыкнуть, что он у меня есть. И начала ему доверять и даже, что там скрывать, мысль о том, что это любовь, периодически ко мне приходила. И что теперь? Снова одна?

Я представила, как сейчас захожу в поезд, устраиваюсь на полке. Мне всегда нравилось ездить в поездах. Под перестук колес было приятно думать, мечтать, слушать музыку. Даже спалось там мне как-то по-особенному сладко и уютно. Только вот какие мысли полезут мне сейчас? О том, как я глупо прошляпила главную любовь моей жизни? О том, что больше никогда его не увижу? Да я же сойду с ума!

– Так