Читать книгу - "Ведьма - Сергей Асанов"

После первого «совета старейшин», как за глаза называли члены съемочной группы совещательные посиделки членов жюри в кафе, стало понятно, что шоу «Ясновидящий» не просто веселенькая прогулка на свежем воздухе и игра в угадайку, но и некоторым образом проверка на вшивость.

Успевшие за несколько дней подружиться участники шоу в ожидании вердикта слонялись по внутреннему дворику телекомпании, здание которой чем-то напоминало американский Пентагон, поглядывали друг на друга исподлобья, смущенно и даже немного виновато, нервно курили и перебрасывались натужными шутками. Колдун Иванов не выпускал из дрожащих пальцев свой замусоленный мундштук, затягивался, выпускал в небо кольца дыма и улыбался так, словно вот-вот расплачется. Фатима Кабирова что-то задумчиво жевала, сидя на краю скамейки, доктор Чавачин изучал содержимое телефонного справочника своего навороченного мобильного телефона. Только Людмила Кремер, как обычно, держалась в стороне и была поглощена какой-то новой книжкой в мягкой обложке. Казалось, все происходящее ее мало волновало – она была столь же непроницаема и холодна, как и всегда.

– Вот же баба, – заметил Рустам Имранович, кивая в ее сторону.

– Ага, – согласился Миша. – Я тоже никак не могу ее раскусить.

– И не пытайся, надорвешься. Я уже пробовал, потом рвало, как после литра паленого коньяка.

– Серьезно? – удивился Михаил. Подобной активности он от Имрановича не ожидал.

– Более чем. Зубы обломаешь, сынок, об это каменное сердце. – Рустам Имранович хихикнул, потянулся, расправив руки, и быстро сменил тему: – Ну, а ты чего учудил на площадке вчера? Пивоваров рассказывал, что едва откачали. Хорошо, медики дежурят рядом, а то запросто мог копыта отбросить. Вот было бы шоу…

– Вы уже в курсе?

– Да все уже в курсе, молодой человек. Жаль, я уехал сразу после испытания, а то поглядел бы, как тебя реанимируют. Что там было-то?

Миша махнул рукой. Говорить на эту тему ему не очень хотелось, тем более что он сам еще ни черта не понимал.

Через пять минут из здания съемочного павильона вышел ассистент режиссера Синица.

– Друзья, проходим в зал. Через пять минут снимаем.

Он был почему-то грустен. Или просто устал.

Сцену сняли быстро. Кирилл Самарин, покачиваясь на каблуках перед выстроившимися полукругом участниками, мрачно объявил об успешном выполнении первых испытаний и столь же мрачно назвал имя первого неудачника, которому «суждено покинуть проект, не успев вкусить славы».

Неудачником оказался доктор Чавачин.

Никто не удивился, кто-то даже начал было аплодировать (кажется, это была Валя), памятуя о его пламенной речи в суши-баре и готовности принести себя в жертву, но сам Николай Петрович почему-то изменился в лице. Похоже, он расстроился.

– Кхм, – сказал доктор и начал нервно растирать ладони друг о друга. По регламенту он должен был произнести прощальную речь, но у него ничего не получалось. Наконец он выдавил: – Мне очень жаль, что я так и не смог… Я пойду, пожалуй… Всем удачи.

Камера снимала его мощную спину в белой рубашке, а Миша в это время изучал лица остальных участников. Ему показалось, что он сможет уловить хоть маленький намек на сочувствие. Неужели они все внутренне радуются неудаче товарища?

Он ничего не засек. Почти непроницаемые лица, словно маски духов-статистов из сериала «Солдаты». Ну разве что Имранович традиционно думал о чем-то своем, мечтательно глядя в потолок (Миша подумал, что для полноты картины не хватало пальца, засунутого в нос на максимально возможную глубину), и девушка Таня во все глаза пялилась на «звезду» Кирилла Самарина.

Черт знает что…

Доктор Чавачин скоро пришел в себя и уже за пределами съемочной площадки, в том же внутреннем дворике телецентра, предложил народу обмыть первый вылет неудачника. На этот раз желающих почти не нашлось. Народ словно боялся подцепить от Чавачина какую-нибудь заразу – бациллу провала, например. Только колдун Иванов согласился своей скромной компанией «подсластить целителю пилюлю». Чавачин с благодарностью принял его участие.

Он не знал, что на самом деле Иванов просто был не дурак выпить на халяву.

Миша сразу после съемок попал в цепкие объятия Садовской и Баранова. Маришка затащила мужчин в свой личный кабинет, и оба наконец смогли узреть, как выглядит рабочее место рядового российского телепродюсера.

Нельзя сказать, что Садовская была совсем уж безумной девицей, но в стремлении слегка озадачивать добропорядочную публику ей не откажешь. Кабинет размерами три на пять метров чем-то напоминал кладовую музея программы «Поле чудес». Миша, разумеется, никогда не видел такую и не знал, существует ли она в природе, но, судя по тому что дарили Якубовичу обезумевшие от счастья участники игры, это была лавка бесполезных диковинок. К числу действительно функциональных вещей в кабинете у Садовской принадлежали лишь кожаный диван у правой стены, длинный стол для малочисленных конференций, две книжные полки на стене (набитые, впрочем, всяческим хламом – от Ницше до Минаева) и ЖК-телевизор на тумбочке в левом углу. Все остальное – беспорядочно разбросанные статуэтки, медальки, грамоты, сувениры из дерева, хоккейная клюшка с наброшенным на нее вымпелом, валяющаяся на диване исколотая пенопластовая доска для дартса, стопка морально устаревших видеокассет с мудреными наклейками на торцах, рисованный портрет какого-то незнакомого толстого мужика, синий пластмассовый таз с рваными джинсами – словом, все это наводило на мысль о достаточно эксцентричной, взбалмошной и крайне неорганизованной особе, которая вряд ли могла при таком раскладе стать преуспевающим продюсером.

– Весело вы тут живете, – пробормотал Баранов, оглядываясь с чисто профессиональным любопытством. – Я так понимаю, что в этом бардаке и рождается его величество Телевидение, да?

– Сарказм оценила, – устало отмахнулась Марина. – Присаживайтесь на диван и рассказывайте что-нибудь интересное. Чай? Кофе? Коньяк?

– Чай, – буркнул мент. Миша, в свою очередь, отрицательно покачал головой.

Маришка по громкой связи заказала референту два крепких чая, а сама вынула из маленького сейфа, спрятанного под столом, початую бутылку «Хеннесси».

– Люблю разговеться после съемок, – пояснила она, – иначе по ночам снятся всякие гадости. Ну, так я вас слушаю, други мои.

Первым заговорил Баранов. Он вальяжно развалился на кожаном диване, положил вытянутую руку на спинку и, похоже, чувствовал себя как дома.

– Ну, мне особо порадовать вас нечем. Могу сказать однозначно, что дело ваше закрыто за отсутствием состава преступления.

Маришка нахмурилась:

– Это точно?

– Абсолютно. Я знаю бригаду, которая приезжала на вызов в павильон. Этим ребятам лишний «глухарь» не нужен, у них у всех есть семьи, а дело дохлое, и премии за него не дадут.