Читать книгу - "Кара небесная, или Стикс-2 - Наталья Андреева"

– Ассоциативная, значит. А могу я получить адреса этих людей? Кого забрали, куда. Полный список.

– Да, конечно. Раз вы из полиции.

Он споткнулся на фамилии «Мукаев». Перед ним лежала медицинская карта лучшего друга, которого давно уже не было в живых. Ваньку убили, а диагноз остался. Фу-ты, черт! Опять путаница! Не следователь Мукаев потерял память. Другой. Это его карта. Спокойнее, парень. К вам с Ванькой это не имеет отношения. Спокойнее. Он пытался разобрать каракули врача и не понимал ни черта. Диагноз, результаты анализов…

– Этого я хорошо помню, – оживилась Ирина Федоровна. – Следователь прокуратуры. Красивый мужчина. Высокий брюнет, лицо интересное. На киноартиста похож. Наши медсестры в него прямо-таки влюбились. Но его личность быстро установили и… За ним приехала жена. Но он так ничего и не вспомнил. Если хотите, у меня есть телефон его жены…

– Спасибо, не надо, – вздохнул он.

– Ах да! Вы же тоже из органов!

– Более того: я из Р-ска.

– Ах, вот как…

– Ирина, а где обычно отдыхает Владимир Степанович?

– Вы бы спросили у его супруги. У Марии Ивановны. Мне он об этом не докладывает.

– А номер мобильного телефона главврача не дадите? Он у вас наверняка имеется. Мало ли что случится в клинике?

– Но он же в отпуске! Разве я могу дать вам его номер?

– Дело срочное. И серьезное.

– Ну, хорошо. Если он захочет с вами встретиться…

Мобильный Владимира Степановича не отвечал. То есть отвечал металлическим голосом автомата, что абонент, ну и так далее.

– Значит, не хочет встречаться, – улыбнулась Ирина Федоровна. – И общаться. Три года человек не был в отпуске. Трудоголик. Обожает свою работу.

– И вдруг собрался отдохнуть?

– Знаете, его корреспонденты замучили.

– Корреспонденты?

– Ну да. Одна съемочная группа, другая. Потом приехал какой-то журналист. Они долго беседовали, запершись в кабинете у Владимира Степановича. А потом он сказал, что берет очередной отпуск.

– Как выглядел журналист?

– Как журналист, – пожала плечами медово-голубоглазая Ирина Федоровна.

– А как они обычно выглядят? Извините, я не в курсе. Мне не приходилось общаться с журналистами.

Она задумалась. Он и не торопил. Изучал лежащий перед ним список, перебирал медицинские карты. Наконец, Ирина Федоровна сказала:

– Затрудняюсь его описать. Обычный. В джинсах и футболке. Спортивный. Волосы темные. Лицо… Ничем не примечательное.

– А что было написано в журналистском удостоверении? Имя хотя бы помните?

– Он мне его не показывал.

– Почему же вы решили, что это журналист?

– А кто еще?

– А вдруг, как и я, из полиции?

– Из полиции? Но…

– Владимир Степанович сказал, что это журналист. Так? – помог он.

– Да.

– И засобирался в отпуск. Адрес его не подскажете?

– Журналиста? Но…

– Главврача. Домашний адрес.

– Но…

– Ирина Федоровна, дело уже не просто серьезное, а очень серьезное. Мне надо убедиться, что с вашим начальством все в порядке. Что Владимир Степанович лежит сейчас в гамаке на даче, читает книгу…

– Он предпочитает рыбалку, – тихо сказала она.

– Сидит с удочкой на берегу речки и таскает одного за другим окуньков. Как только я в этом удостоверюсь, поверю и в журналиста.

– Вы думаете…

– Я пока ничего не думаю, но надеюсь на лучшее. Препаратом-то опять пользуются. Откуда он берется?

– Оттуда же, откуда и раньше.

– Тот источник давно перекрыт. Потерявшие память женщины – это не курьеры. К незаконной торговле спиртным отношения не имеют. Кстати, как вы думаете, есть разница?

– Разница в чем?

– Вы ведь врач. Есть разница, мужчина подвергся воздействию препарата или женщина?

– Разумеется. Особенности женского организма таковы… Я не буду сыпать медицинскими терминами, и данных клинических испытаний у меня нет. Но я думаю, полагаясь на собственный опыт, что для женщин последствия будут серьезнее.

– То есть память к ним может так и не вернуться?

– Я не знаю, – честно призналась Ирина Федоровна. – Вот если бы Владимир Степанович…

– Ну, понятно. Разница есть. Женщины в таком состоянии к вам еще не поступали, данных нет, но разница есть.

– У вас хорошее чувство юмора, – обиделась она.

– Извините. Это нервное.

– Не хотите у нас полечиться?

– Не хочу.

– Может, вам выписать успокоительное?

– Меня ваше начальство успокоит. А если я его не найду, никакие лекарства не помогут. Потому что я дурак. Я должен был приехать сюда еще три месяца назад. Как только отсюда уехал «следователь» Мукаев. Не голову в песок прятать и на кофейной гуще гадать, а искать источник. Откуда-то он берется, этот газ? Скажите… Ирина, а он мог его изготовить?

– Кто он?

– Ваш шеф! Владимир Степанович!

– Изготовить что?

– Это… этот… Ну, газ.

– Он все может, – почтительно сказала Ирина Федоровна. – Но…

– Ладно, я понял. Спасибо за ценную информацию. Если мне понадобятся ксерокопии, – он кивнул на медицинские карты. – Вернее, суду. Я за ними приеду. Или пришлю кого-нибудь. Нет, лучше сам.

– Суду? – удивилась она.

– А как еще можно доказать его существование? Газа, – пояснил он. – Странно, что «журналист» не изъял документацию. Он смотрел карты?

– Я не знаю.

– Ах да! Они же заперлись в кабинете! Не исключено, что все это – филькина грамота.

– Как-как?

Вечер

…«Обычный. В джинсах и футболке. Спортивный. Волосы темные. Лицо незапоминающееся». Если бы капитана Свистунова попросили описать Петра Зайцева, он так бы и сказал. Такими же словами. И, как бы ни напрягал память, не назвал бы ни одной особой приметы, несмотря на свой хваленый профессионализм. Обычный. В том-то и дело! Эх ты, профессионал! Зайцев-то круче! Но кто он? Частное охранное предприятие – миф, прикрытие. Но попробуй докажи это! Чья-то служба безопасности работает. И ищут они то же самое, раз приехали в диспансер. И пока они его опережают. Это понятно: их много, а он один. А вдруг все-таки журналист? «У тебя, Свисток, паранойя. Надо было у красавицы медички таблеточку взять».