Читать книгу - "Линия аллигатора - Чингиз Абдуллаев"

Самойлов уже послал оригинал пленки на экспертизу, попросивустановить, принадлежала ли она действительно заместителю председателятаможенного комитета или была искусно сделанной фальшивкой.

Теперь, слушая пленку в очередной раз, полковник нервничал,понимая, какой бесценный материал случайно попал в их руки.

— Интересно, кто такой Иван Дмитриевич? — рассуждал вслухСамойлов.

— Я проверял, — ответил Юдин, — в руководстве таможенногокомитета нет человека с такими инициалами.

— А может, он и не в руководстве. Может, это обычный рядовойсотрудник, которому звонил Леонтьев, — предположил полковник, проверяя самсебя.

— Нет, — возразил Юдин, — это раньше такое могло случиться,в советское время, когда рядовой бармен или аптекарь оказывался главой крупнойбандитской организации. Сейчас во главе обычно стоят люди с деньгами или сположением. Они уже давно ничего не боятся… Поэтому человек, которому звонилЛеонтьев, обязательно должен быть либо крупным банкиром, либо крупнымгосударственным чиновником.

— Согласен, — кивнул Самойлов, — в таком случае тебе нужнобудет проверить всех знакомых Леонтьева, с которыми он общался или могобщаться.

— Я уже разбираюсь с его делом, — напомнил Виктор, — но поканичего конкретного нет. Я все пытаюсь понять, что общего между егосамоубийством, в которое я теперь вообще не верю, и внезапно исчезнувшей фирмой«Монотекс», которую представлял Дьяков?

— Во всяком случае, мы скоро об этом узнаем, — сказалполковник, — наш представитель уже сегодня вылетает в Амстердам. Попытаемсявыяснить по старым адресам возможных компаньонов «Монотекса», куда отправлялисьгрузы и кто стоит за этой фирмой в Москве.

— Вы все-таки послали в Амстердам сотрудника, — понял Юдин,— может, вы и правы. Но это очень большой риск.

— Мы должны наконец понять, что здесь происходит, — Самойловвздохнул. — Давай лучше поедем, вместе допросим напарника Крутикова. Может, оннам сумеет рассказать немного больше, чем наш раненый. Казак не стольмужественно держался во время захвата и вряд ли будет молчать.

— Его уже допрашивал Уханов, — напомнил Виктор, — но онклянется, что вообще ничего не знает.

— Попробуем на него надавить, — кивнул Самойлов, — но ещелучше использовать милицейский вариант с подсадкой. Такие типы, как Казак,обычно начинают юлить, врать, изворачиваться, лишь бы сохранить себе жизнь, ивсе валят на напарников. А перед сокамерниками они хотят хорошо выглядеть и начинаютхвастаться и выставлять себя чуть ли не героями. Типичный трусливый подонок,которому хочется выглядеть гораздо лучше, чем он есть на самом деле. С такимидаже труднее, чем с Крутиковым. Тот просто убийца и сукин сын без всякихпретензий. А этот — трусливый убийца. Это самая гнусная разновидность, когда онготов идти на все, чтобы скрыть содеянное и предстать перед своими корешаминастоящим суперменом.

— Почему убийцы бывают обычно такими трусливыми? —поморщился Виктор. — Может, из-за того, что у них самих пониженный болевойпорог восприятия чужого несчастья? Может, поэтому они столь ценят своюсобственную шкуру? У меня был один насильник, который убил и изнасиловалнескольких детей. Мы искали его почти два года. И каждый раз, после каждогонайденного трупа, я давал себе слово, когда мы его схватим, я его лично разрежуна мелкие кусочки. Наконец мы его арестовали. Сразу же после ареста он началумолять меня посадить его в одиночку, хорошо зная, что его ждет в общей камере.С таким мерзавцем не захочет сидеть ни один уважающий себя уголовник.

— И что ты сделал? — с потемневшим лицом спросил полковник.— Куда ты его посадил?

Виктор посмотрел Самойлову в глаза. Почему-то откашлялся. Иочень тихо сказал:

— Я отправил его в общую камеру. Он повесился через два дня.Я попросил экспертов сделать мне копии с фотографий его трупа и раздал всемродителям детей, которых он убил.

Самойлов поднялся:

— Поехали к этому Казаку. Уханов обещал, что сумеетчто-нибудь придумать.