Читать книгу - "Умереть - это не страшно - Марина Скрябина"

Зато разговоров потом в лагере было про поимку самого огромного за все рыбацкое прошлое сома — на целый вечер! Как ребятки-то наши развернули свой катер, да как погнались на предельных скоростях за Семкой, который никак не хотел выпускать из рук свой фирменный спиннинг… Жалко ему, видите ли, стало расставаться с дорогой заморской снастью! А может, Семка хотел поймать сома-гиганта единолично, без посторонней помощи? Чтобы хвастать в любых мужицких компаниях, показывая на пальцах: «А глаз у сома был вот такейновый!» Но на легкой надувной лодке шансов поймать рыбину все равно не было. Короче, Семку догнали на моторной посудине, сома оглушили обычной бейсбольной битой, которую по неизвестным причинам возили постоянно с собой — видимо, для таких случаев, — и затащили сома в катер. Привезли с форсом в лагерь, и фотографировались в разных видах с уловом…

Потом была еще одна история с этой же Семкиной надувной лодкой. Мы с Лилькой как-то раз остались в лагере одни: то ли все на рыбалку двинулись, то ли закупать провиант — не помню. Скучно нам вдвоем стало. Тогда я предложила позагорать без купальников на середине реки для ровности загара. Где-то я подобное слышала… Взяли по пивку из общих запасов и отгребли маленькими веслами подальше от берега… Только расположились поудобнее, легли на дно лодки, но не бросили якорь…

Забыли!!! Нас же никто не предупреждал об опасности! А лодку подхватило течением и поволокло прямиком в море.

Мы сидим в лодке голые, как дуры, ничего сделать не можем: якорь до дна не достает — бросай не бросай, а весла никакущие, слишком хлипкие, чтобы до берега догрести. А в лагере — никого нет, так что и звать на помощь бесполезно… Накинули на себя парео и заорали что есть мочи: страшно же! Тут и подоспели наши ребята, возвращавшиеся на катере в лагерь. Хорошо, что они нас увидели издалека, отличив по ярким парео…

…Каждый вечер, выпив водки, мы танцевали дикие танцы вокруг костра под песни группы «Ленинград», перебудив всех аборигенов своим оглушительным музоном: «Танцую, я танцую только с тобой, ты — моя лошадь, а я — твой ковбой…»

2001 год

(Из дневника Алисы)

Представляю себе, каково жилось нашим соседям по лестничной клетке в Подмосковье с такой беспокойной Алисой: то ходят к ней — не пойми кто, то привидение перед смертью пишет «Прости», то музыку включают на полную мощность колонок в любое время суток. Да и музыку-то весьма специфическую. Один Виктор Цой чего стоит с его полупеснями, полухрипом, полушепотом… Тогда еще закона о тишине не было.

Бурная жизнь у моей дочери складывалась — ничего не скажешь! Многие позавидуют такой, но мне подобное — претит. Я хотела от жизни не много, всего лишь — иметь настоящую крепкую семью, где каждый готов к самопожертвованию ради любимого. Техническое образование тоже внесло свою лепту: у меня всегда все должно быть разложено по полочкам, а жизнь расписана по пунктам. И никаких отклонений в сторону.

Как-то мы пересеклись с Алисой на дне рождения моей мамы, когда та зазвала нас на масленичные блины к себе в Подмосковье. Позже я поняла, что это была очередная неудачная попытка родителей нас с дочерью помирить. Да, собственно, я с ней и не ссорилась, только пускать в свою новую жизнь не спешила.

Алиска то жаловалась на одиночество, то бахвалилась, как они круто с компанией коммерсантов съездили в Астрахань, то снова скулила, как ей плохо. Типа, возьмите сиротку, покормите, обогрейте. Но я не поддалась ни на какие уловки и уговоры. Чтобы она опять из дома все таскала, нигде не работая?! Хватило ее загулов и наркоты выше крыши! Алиса ведь абсолютно не умеет быть благодарной. Как будто все, что для нее делают — так и должно быть.

Иногда кажется, или так на самом деле: слово «спасибо» я от нее не слышала несколько последних лет. Мне даже почудилось на мгновение во время нашей беседы, что она со мной разговаривает на каком-то непонятном птичьем языке.