Читать книгу - "Стриптиз в кино - Нэнси Бартоломью"

— Значит, поедем обедать в “Красный бар”?.. — почти пропела я.

Мы сидели уже минут десять, если не больше, болтая о пустяках, и я подумала, что пора начать сбор информации. И еще было необходимо выяснить наконец, где сейчас мои сподвижницы, готовы ли к выполнению намеченного плана, не сорвалось ли что-то из задуманного.

Я снова взялась за свой бокал и чуть не выронила его. Это не ускользнуло от внимания Барбони.

— Кьяра, — сказал он, — что с вами? Вы какая-то странная. То и дело оглядываетесь, рука дрожит. Такое впечатление, что боитесь чего-то.

Он произнес это так искренне и участливо, что на какое-то время сбил меня с толку, и я подумала: не ошиблась ли? Не демонизирую ли этого человека — на самом деле обыкновенного страхового агента, чуть успешнее и богаче других работников на ниве страхования? А может, коктейль ударил мне в голову и я утратила точку опоры и вообще растерялась? Или очень испугалась?.. Что, черт возьми, со мной? Я ткнула пальцем в стой бокал, потом перевела взгляд на Барбони.

— Эта штука чересчур крепкая, — сказала я извиняющимся тоном.

Он покачал головой:

— Нет, Кьяра, дело не в алкоголе. Скажите мне, что с вами такое?

Теперь уже в глазах, не в голосе, я уловила подлинное участие, и мне сделалось еще более стыдно за все свои уловки и подозрения. Ладно, сказала я себе, пускай он никакой не страховой агент, но и не преступник. Не темная лошадка… Или все-таки темная?..

— Хорошо, — произнесла я со вздохом, — вы разоблачили меня. Я действительно боюсь, но вовсе не вас. Я напугана и сверх меры сосредоточена, потому что все время думаю… Думаю о своей матери.

Господи, Кьяра, что ты несешь? Ничего не скажешь, мастерица на приколы.

Барбони нахмурился, как если бы вспоминал, что это такое и имелась ли у него самого мать в те давние времена, когда религия его предков была в почете и совершить провинность, а потом каяться считалось в своем роде добродетелью, а не грехом.

— С вашей матерью плохо? — осведомился он тоном католического священника или просто примерного члена прихода.

Я мысленно перекрестилась, попросила прощения у Девы Марии и продолжала беспардонно лгать.

— У нее завтра операция, — сказала я, делая руками жест, соответствующий, как мне казалось, обстоятельствам. — Не слишком серьезная, типа исследования, но все-таки… Она даже ничего не сообщала мне до вчерашнего вечера и ни в какую не соглашалась, чтобы я приехала. Говорит, ничего страшного, но вы же понимаете… — вдохновенно врала я, сама толком не зная для чего, однако сообразила, в какую сторону повернуть, и добавила: — Пыталась перед уходом из дома дозвониться до нее, но никто не ответил. Мне показалось, что некоторое напряжение и недоверие, которое я начала замечать в глазах Барбони, уменьшилось, если не исчезло совсем. И все-таки было ясно: в нашей игре пока что он ведет в счете.

— Знаете, — снова заговорила я, — у меня на душе будет гораздо спокойнее, если до того, как мы уедем отсюда, я позвоню ей еще раз. После смерти отца у нее осталась только я. — На этот раз я мысленно перекрестилась уже дважды и попросила у Господа прощения за все, что нагородила.

— Конечно, позвоните, дорогая, — снисходительно проговорил он. — О чем речь?

— Всего одна минута, Алонцо.

— Не торопитесь, милая, — еще более мягко успокоил он меня.

Я тут же встала и прошла к лифтам, на одном из которых поднялась прямо на четырнадцатый этаж, добралась до номера 1415 и тихонько постучала.

— Будь на месте, — прошептала я как молитву.

Дверь приоткрылась. На пороге стояла Рейдин, которую я узнала не сразу: соседка была в светлом парике, волосы закручены в кокетливые колечки.

— Добро пожаловать, леди, — сказала она с ухмылкой. Я воровато оглянулась — коридор был пуст — и вошла в комнату.

— Ничего себе номерок, — заметила Рейдин, поводя рукой и как бы демонстрируя мне все его достоинства. — Но я ничего не нашла. А уж как старалась! — Ее глаза хищно сузились. — Даже не обнаружила ни одного клопа, не говоря о фламандцах. Впрочем, те и другие умеют отменно прятаться. И комары тоже у них научились.

— Рейдин, — устало сказала я, — поменьше смотри телевизор. А как тебя пустили сюда?

— Разве я не выгляжу приличной матерью мистера Бар-бони? Дежурная уведомила меня, что моего сына совсем не бывает в номере. Все время в делах…

Слушая ее, я обошла всю комнату, заглядывая куда только можно, и тоже не обнаружила ничего интересного или подозрительного.

Рейдин продолжала тараторить:

— Я сказала, что ничего не нашла? Ничего, кроме вот этого. — Она протянула визитку, на которой значилось: “Страховая компания Грэнтам, АЛОНЦО БАРБОНИ, вице-президент”. — Как увидела, сразу поняла, что пришла по адресу, что он еще здесь. А может, его и нет и не было. И все это подстроено врагами. Как думаешь?..

Воистину скажи, кто твои помощники, и я скажу, кто ты! Хотя дай Бог каждому таких преданных друзей, как она. Не плюй в колодец, Кьяра.

— Идем, Рейдин, — сказала я. — Нам не стоит задерживаться. Он думает, я говорю по телефону.

— Конечно, пора.

Она взяла с кресла свою внушительную сумку. Сумка негромко взвизгнула.

— Рейдин! — крикнула я. — Ты не должна была это делать!

Моя сестра по оружию виновато улыбнулась и, уставившись на свои туфли, пробормотала:

— Она так просилась. Так виляла хвостом.

Я осторожно выглянула из двери, позвала Рейдин, и мы зашагали по гулкому коридору.

— Рейдин, если с Флафи что-нибудь случится… Она недовольно фыркнула.

— У твоей собаки больше здравого смысла в плохие дни, чем у тебя в хорошие. Она мой дозорный. И неплохой защитник: зубы как иглы. В погоне за лисой будет в первых рядах. Кроме того…

— Рейдин, — прервала я дифирамбы моей собаке. — Где Пат?

— На стреме. Не волнуйся, мы тебя надежно прикрываем.

Мы уже вызвали лифт, я смотрела, как прыгают световые обозначения этажей.

— Он заказал обед на девять, — сказала я. — Я спущусь первая, ты потом.

Она кивнула. Лифт подошел. Дверца бесшумно отворилась, в кабине стоял Барбони и глядел на меня.

Некоторое время мы все молчали. Потом из сумки Рейдин раздалось приглушенное рычание, оно вызвало недоуменный взгляд у Барбони, и он отвлекся от лицезрения моего ошарашенного лица.

— Господи! — воскликнула Рейдин. — Бедняжка совсем проголодалась. Может умереть! — С этими словами она вскочила в лифт. — Вы поедете, милая? — позвала она меня оттуда.

Я вошла и начала качать головой, не хуже маятника.