Читать книгу - "Костяной склеп - Линда Фэйрстайн"

Беллинджер предложил нам сесть за круглый стол в центре кабинета. Переложив несколько раскрытых книг на подоконник, стопки других он отодвинул в сторону.

— Чем я могу вам помочь?

— Мы бы хотели поговорить с вами о Катрине Грутен.

— Никак не поверю в то, что услышал, — произнес Беллинджер, перекладывая бумаги на столе и подсаживаясь ко мне.

— А что именно вы слышали? — уточнила я.

— Ну о ее смерти. И о том, что она так и не вернулась домой, как собиралась. — Он покачал головой. — Что ее убили.

— Мы хотим найти того, кто это сделал. Для этого нам надо узнать о Катрине как можно больше. Чем она занималась, кого знала, как жила…

— Кому она могла прищемить хвост? — То, как привык изъясняться Майк, резко диссонировало с манерой речи Беллинджера.

— Получится короткий список. Вообще-то у меня есть свои соображения на этот счет. Если Катрина загоралась какой-то идеей или подчинялась какой-то страсти, она могла пойти на крайности. Но в основном она была очень спокойной, уравновешенной, практически незаметной.

— Как давно вы ее знали?

— Да, по сути, я ее и нанял на работу. Почти три года назад.

— Где вы с ней познакомились? — поинтересовался Майк.

— Катрина пришла в Метрополитен со своим резюме, как и большинство выпускников с дипломами по истории искусства. Они вначале учатся, потом получают степени, затем работают в музеях.

— В центральном здании музея тоже есть собрание средневекового искусства? — уточнила я.

— Да, конечно. Причем коллекция отличная. Поначалу Катрина обратилась именно туда, но ее заявление где-то поблуждало и оказалось на моем столе. Ее интересы полностью совпадали с моими потребностями.

— И чем же она увлекалась?

— Она только что закончила стажировку в Музее Августинцев. Слышали о таком?

Никто из нас не слышал.

— Он расположен в Тулузе, во Франции. Очень походит на Клойстерс, за исключением того, что стоит на своем прежнем месте. Музей размещен в здании очень красивого старого монастыря. В дополнение к сохранившимся церковным строениям там разместилась богатая коллекция живописи. Рубенс, Ван Дейк, Энгр, Коро. Большинство людей привлекает именно живопись, Катрина же посвятила себя изучению готической и романской скульптуры. У нее было отличное чутье на средневековые раритеты, и я пригласил ее в свой отдел.

— Сколько у вас сотрудников?

— Включая все службы, около ста человек. Библиотекари, продавцы в книжном магазине, охрана, обслуживающий персонал. Затем мой заместитель, приличный штат реставраторов и полдюжины стажеров, вроде Катрины.

— Она с ними поддерживала отношения?

— Разве что по работе. Я бы вам предложил переговорить с ними, но стажеры у нас временные люди. Зарплата низкая, ощущение такое, будто попадаешь в другой век, понятно, что не многих выпускников привлекает музей, и они у нас не задерживаются. Но я проверю, кто из них пересекался с Катриной.

— А вы холосты? — Майк бросил взгляд на руку Беллинджера, когда он в очередной раз ею взмахнул, кольца на ней не было.

— Нет, я женат.

— А кто ваша жена?

Беллинджер улыбнулся:

— Она связана с музыкой.

— С классикой?

— Да нет. Поп, рок-н-ролл, рэп. В общем, всякие модные течения.

— Прямо как в истории о Джеке Спрэте,[45]да? Вы не переносите жирное, она — постное.

— Да, тем для меня ценнее возможность уединиться среди этих стен.

— Вы часто общались с Катриной? — спросила я.

— Только в музее по служебным обязанностям, особенно когда Тибодо приглашал нас обаять совет попечителей. Но ничего личного.

— Теперь вам не придется общаться с Пьером, — заметил Майк.

— Вероятно, вы уже знаете о том, что я не был в числе его поклонников. Уж слишком много у него от Ф. Т. Барнума[46]и слишком мало заботы о научных исследованиях. Я благодарен ему за ценные приобретения, которые он сделал для Клойстерс, но нас с ним мало что связывало.

— Потому вы и поручили мисс Грутен представлять Клойстерс при подготовке совместной с Музеем естествознания выставки? Не слишком большая ответственность для стажера?

— Катрина была в высшей степени компетентным специалистом, детектив, намного эрудированнее своих сверстников. И потом, я довольно тесно работал с ней над этим проектом. Я ведь понимаю, что выставку задумали ради пополнения казны обоих музеев. Я не скрываю — все, что отрывает меня от исследований, лично для меня пустая трата времени. К тому же я думал, что для Катрины это хороший шанс познакомиться с сотрудниками как других отделов Метрополитен, так и Музея естествознания. Рассчитывал, что ее усердие заметят в верхах.

— Ей самой нравилось участие в проекте?

— Думаю, да. Катрина изучала нашу коллекцию в поисках подходящих для бестиария экспонатов. Вы, может быть, знаете, что бестиарии впервые появились именно в искусстве Средневековья, поэтому в нашем отделе этот культурный пласт представлен необычайно широко. Мне казалось, она всегда с нетерпением ждет очередного собрания. Общение с новыми людьми, встречи в деловом центре, выход из своей оболочки.

— Те функции, которые исполняла Катрина, вы впоследствии поручили другому стажеру?

— Поначалу я собирался так поступить, — ответил Беллинджер, — но поджимало время, и я сам включился в проект. Знаете, иногда легче самому сделать, чем обучать кого-то.

Стол в дальнем углу комнаты заполняли самые разные предметы искусства, имеющие отношение к животному миру. Беллинджер поднялся и подошел к нему.

— Эта фреска с изображением льва из Испании. Согласно старинным бестиариям лев, спящий с открытыми глазами, символизирует бдительность. А эта, — произнес он, беря в руки причудливую медную фигурку, — относилась к числу любимых экспонатов Катрины.

— А что это?

— Акваманил.[47]Священники используют этот сосуд для омовения рук при проведении мессы. Это виверна.[48]