Читать книгу - "Профессор, поправьте очки! - Дмитрий Стрешнев"

– -У меня тут некоторые проблемы.

– -Неправда!-сказала Катя.-По голосу слышно, что неправда! Какие могут быть проблемы у какого-то там обыкновенного исполнительного директора? Ведь неправда?

Сева вспомнил, как мерзко заползает под штанины жидкий бетон, и оскорбился:

– -Мы что – в суде? Может я еще должен на Библии клясться?

– -А зачем тогда звонишь?

– -Как – зачем?-растерялся Сева.-Чтобы сообщить… чтобы ты знала…

– -Может ты и больным родственникам звонишь и говоришь: здравствуйте, это контрольный звонок?-сказала Катя, преподав Чикильдееву прекрасный урок женской логики; в её голосе между тем послышались слезы.

– -Значит, мне не надо было звонить?-возмутился Сева, развивая беседу по классическому сценарию.

– -Не знаю,-сказала Катя и повесила трубку.

Сева не понял, сколько времени он сидел, уставясь в никуда.

– -Профессор,-попросил он, когда вернулся Потапов,-скажите что-нибудь из китайцев.

В горах пустынных после прошедшего ливня

Воздух полон осенней прохлады.

Хочу одного лишь – на реках, на глади озерной

Стихи распевая, всю жизнь провести до кончины.

Сева выслушал, закрыв глаза.

– -Хорошо!-вздохнув, сказал он.

– -Хотите конфету?-жалостливо спросил профессор.

– -Опять с медведем?-горько усмехнулся Сева.-Не поможет.

– -Нет-нет, у меня другие есть.

Потапов достал деревянную миску, выудил наугад конфету и вдруг изменился в лице.

– -Опять Арсенальная башня!..

Сева взял у него из рук лиловую фитюльку: "Юбилейная", на бумажке неряшливо изображены Кремль и салют.

– -Это же Спасская башня, профессор!

– -Неважно. Как вы думаете: это знак?

– -Вы что, в советской школе не учились? Дедушкины суеверия какие-то.

– -Э-э, бросьте! Мне, как убежденному марксисту-материалисту, можно… Только под землей она могла сохраниться после страшного пожара Москвы 1571 года.

– -Кто – она?

– -Либерея!.. Давайте просто сходим и посмотрим там… Они должны были оставить какую-нибудь дверь… или ход… или знак…-профессорские глаза заблестели нехорошим блеском – точь-в-точь как тогда, на кухне, когда он пытался сжечь Александрийскую библиотеку.-Надо обязательно посмотреть, где он там несанкционированно ковырялся!

– -Кто?

– -Иголкин!

– -Профессор, вы, по-моему, не в себе.

– -Я основываюсь на чисто логическом подходе!-возразил Потапов.-У нас в конце концов есть документ…-его глаза съехали на второй том Шпенглера, в котором хранился клочок, вынутый из руки антиквара,-И в нем говорится о "Манежной площади". Открытым, между прочим, текстом!

– -Вот мы и разрабатывали этот след и нашли другие материалы.

– -С чего вы взяли, что они относятся к либерее?

– -Давайте посмотрим,-примирительно сказал Сева, пододвигая к нему обгоревшие клочки.

Профессор разглядывал их несколько секунд, затем страдальчески сморщился.

– -Ничего не понятно! Ничего не разобрать!.. Послушайте!-пристал он опять к Севе.-Там было убедительнее, там целая история с трупом! И цепь перепиленная…

– -А здесь чуть было не оказались сразу два трупа,-резонно возразил Чикильдеев.

– -Ну всё равно!

– -Как вы себе это мыслите? Кто нас пустит в дальние помещения?

– -Придумайте что-нибудь, вы же администратор!

В устах профессора последнее слово прозвучало примерно как "мошенник".

– -Ладно, придумаю,-сказал Сева.-Но не сейчас,-ему тоже не хотелось разглядывать бумажки, спасенные из пылающего таза.-Сейчас я в состоянии полной абстракции.

– -Прострации,-поправил профессор.

– -В прострации – это слишком слабо.

Благодарный за севину отзывчивость, Потапов не стал возражать.