Читать книгу - "Преступления в детской - Эйлет Уолдман"

Он переключил меня на режим ожидания и оставил достаточно надолго, чтобы я слегка увлеклась теплыми воспоминаниями о прошлом.

— Я тут. Просто сверялся с коллегой. Говорил же, что помню это название. «Мунрейкер» участвовал в нескольких сделках, которую наша фирма проводила где-то в середине восьмидесятых. В 1989-м, когда развалился рынок, дела пошли довольно скверно, и с тех пор мы с ними не работали. Должно быть, они не выплыли. Такое тогда со многими мелкими компаниями случилось.

Золотая жила.

— Ты случайно не помнишь имя главного владельца «Мунрейкера»?

— Я нет, зато мой партнер помнит. Он сказал мне, что компания принадлежала одному парню по имени Муни. Отсюда и название. Ловко.

— Дэниел Муни?

— Он не сказал. Может быть. У тебя что, какая-то сделка с «Мунрейкером»? Они снова в деле?

— Нет, ничего подобного. Скажи, ты можешь представить себе причину, по которой «Мунрейкер» распродал бы собственность?

— Это же очевидно. Сделки по недвижимости часто идут под кредиты. Это значит, что все много занимают, чтобы провернуть каждую сделку. Если бы достаточное количество сделок «Мунрейкера» развалилось и это его утопило, ему пришлось бы распродать активы, чтобы уплатить долги.

— Похоже на правду. А теперь скажи, по какой причине «Мунрейкер» мог бы продать активы жене Муни.

— Любопытно. Ну может, Муни хотел защитить свою собственность от кредиторов и пребывал под впечатлением, что если сделает ее личной собственностью жены, то это освободит его от необходимости ликвидировать предприятие и распродавать имущество. Тут он, кстати, ошибся бы. Так собственность не защитишь.

— А почему? — спросила я. Я не настолько хорошо разбиралась в нормах, регулирующих имущественные права.

— Подумай, детка. Если бы можно было просто продать активы семье, никакой кредитор не смог бы ничего получить, если дело обанкротится.

— Да, верно. Так почему же он это сделал?

— Может, жена взяла его на поруки. Это единственное, что мне приходит в голову. Может, его жена купила имущество, чтобы он получил наличные для расплаты с кредиторами. Есть у нее такие деньги?

— Думаю, должны быть.

У Абигайль Хетэвей было достаточно денег, чтобы уплатить долги мужа, но она купила его собственность вместо того, чтобы дать их ему. То есть в результате у нее оказалось все, а он оказался у нее в долгу до конца своей жизни.

— Джулиет, а каким боком ты в этом замешана? Чьи интересы ты представляешь?

— Ничьи. Я никого не представляю. Я просто… я просто вроде как расследую убийство.

— Что ты делаешь?!

— На прошлой неделе убили Абигайль Хетэвей, жену Дэниела Муни. Я ее знала и вроде как пытаюсь понять, кто ее убил.

— Знаешь, я всегда считал, что из тебя выйдет отличный коп. Так ты думаешь, ее убил этот парень, Муни, и теперь собираешься надеть на него наручники и отвести в участок?

— Ха-ха. Очень смешно, Джерри. Я ни на кого не надеваю наручники. Просто копы решили, что это дорожное происшествие. Возможно, так оно и есть. Несмотря на это, я думаю, что тут стоит покопаться. Я уже какое-то время вынюхиваю и думаю, ты помог мне обнаружить нечто важное.

Он снова рассмеялся.

— Джулиет Эпплбаум, частный сыщик. Слушай, девочка, ты только постарайся не попасть в беду.

— Знаешь, мне нравится, как это звучит: «Эпплбаум, частный сыщик». Ты не беспокойся, я и не собиралась попадать в беду. И, кстати, Джером…

— Что?

— Спасибо. Ты очень мне помог.

— Не за что, детка. Всегда рад.

— Осторожно, а то я тебя поймаю на слове. Передай привет жене и детям.

— А тебе удачи с деткой, детка.

Настала моя очередь смеяться. Я снова поблагодарила его за совет, попрощалась и повесила трубку.

Я посидела минутку, уставившись в никуда и предаваясь недолгим, но довольно откровенным размышлениям о Джероме и вечерах, которые мы обычно проводили в его кембриджской студии. У меня сохранились теплые, даже очень теплые воспоминания об ужасном жестком зеленом ковровом покрытии из какого-то жуткого акрила. Однажды оно так натерло мне задницу, что я неделю сидеть не могла. Вздрогнув, я поняла, что у меня есть только один способ изгнать демона Джерома Коли. Убедившись, что Руби все еще занята цифрой шестнадцать и буквой «Р», я юркнула в спальню и разбудила мужа. Замещение фантазий реальностью оказалось именно тем, что нужно.

После успешного напоминания о том, что у меня счастливый брак, мы с Питером ненадолго залезли в душ. Схватив розовую бритву, которая валялась в мыльнице, я попробовала побрить ноги — наклонилась, но застряла на середине бедра. Просто не смогла больше наклониться. Я посмотрела на мужа, который смывал шампунь с волос.

— Милый, — умоляюще позвала я, подавая ему бритву. — Опять.

— Да? Уже? В прошлый раз ты могла брить ноги до последней недели, — рассмеялся он.

— Ну сейчас я просто толще. Если ты не против.

— Ладно, положи сюда ногу.

Я устроила ногу на краю ванны, застонав от напряжения. Питер согнулся под потоком воды из душа и аккуратно и нежно выбрил мои ноги. Я потянулась к нему и вытерла воду, стекавшую на глаза. На самом деле я хотела поцеловать его в макушку, но не смогла дотянуться. Что за чудесный мужчина! Сколько вы знаете парней, готовых брить ноги своей беременной жене? Я знаю только одного, и я за ним замужем.

Вдруг дверь в ванную с грохотом распахнулась. Мы с Питером подпрыгнули от неожиданности, и я почувствовала, что бритва вонзилась в мою кожу.

— Ох, черт! — вскрикнула я. — Руби! Ради всего святого, что ты делаешь?

— Ничего! — прорыдала она. — Мне глустно.

Кончилось тем, что я, насквозь промокшая и истекающая кровью, стояла на коленях на коврике в ванной, пытаясь одновременно вытереться и успокоить справедливо негодующее дитя.