Читать книгу - "Спаситель мира - Андрей Анисимов"

Шульц взял щипчики, отколол от сахарной головы изрядный кусочек, бросил его в стакан и, помешивая ложечкой, обратился к хозяину:

— Я очень ограничен временем. Что, если мы совместим мужскую беседу с чаепитием?

— Милости прошу ко мне, — предложил Стерн.

Мужчины взяли стаканы и направились с ними в кабинет. Шульц поставил серебряный подстаканник на письменный стол и выскочил за дверь. Через секунду он вернулся, держа в одной руке потертый портфель, а в другой нечто длинное, завернутое в тряпицу.

— Перед тем как перейти к делу, разрешите выполнить печальное поручение…

Альфред Федорович Стерн наказал мне перед смертью передать эту вещь вам. — С этими словами Шульц размотал тряпицу и выложил перед изумленным сыном отцовский меч.

— Папа умер? — Святослав Альфредович перекрестился и дрожащими руками принял клинок.

— В Петрограде голод и холод. Ваш отец — гордый человек и обратился к нам за помощью, когда помочь ему уже было нельзя. Он скончался от воспаления легких. Я был одним из последних, кто видел его живым. Мои вам соболезнования.

Стерн дрожащими пальцами погладил холодную сталь, затем наклонился к мечу и поцеловал лезвие. Шульц выдержал скорбную паузу и вкрадчиво заговорил:

— Мы в Риге наслышаны, что вы готовите труд для заблудшего человечества.

— Я пока о своей работе не заявлял, хотя не скрою, ваши слова мне приятны.

Откуда у вас такая информация?

— Я как мастер-наблюдатель недавно был в Петрограде и встречался с господином Рябининым. Вы понимаете? — многозначительно поинтересовался горбун и вручил Стерну письмо, изъятое у зарезанного попутчика.

— Вы знакомы с Николасм Константиновичем? — изумился Стерн, надевая очки.

И хотя письмо было написано по-английски, почерк Рябинина Святослав Альфредович сразу узнал. «Податель сего послания человек во всех отношениях достойный и член нашего общества. Примите посланца свободного мира и выслушайте его предложения». Дальше следовала подпись: «Ваш Доктор».

— Так вы знакомы с Рябининым? — повторил свой вопрос Стерн, но уже совсем другим тоном.

— Да, я имел честь быть ему представленным, — потупил взор Серафим Маркович. При этом его худое вытянутое лицо удивительно напомнило Стерну какое-то животное.

— Внимательно вас слушаю, — ободрил он гостя.

— Мы бы хотели помочь вам в вашей работе. В наш мятежный век нужен новый духовный наставник. Пора покончить с примитивным делением на мусульман, христиан и буддистов. Пришел час объединить людей всех вероисповеданий в одну семью. Земля становится слишком тесной. Вы как никто другой подходите для этой благородной миссии.

Стерн подозрительно покосился на горбуна, но насмешки в его глазах не заметил. Шульц и не думал шутить.

— Я должен закончить Книгу. Но отвлекает проза жизни, — задумчиво проговорил Святослав Альфредович, уклоняясь от оценки своей персоны. Серафим Маркович тем временем продолжил развивать свою мысль:

— Мы понимаем, что вы ограничены в средствах, поэтому я и здесь. Рижские Братья вместе с Московской ложей, где ваш питерский друг Рябинин имеет огромный авторитет, собрали мне в дорогу портфельчик. — С этими словами Шульц потянулся к своему портфелю, открыл его и, отодвинув стаканы с чаем, высыпал на стол груду золота и украшений. — Вот, на первое время.

Стерн от волнения вскочил:

— Откуда? Здесь целое состояние!

— Пустяки. Подобного добра у нас хватает. Теперь вы сможете продолжить работу. На завершение Книги достаточно. Но чтобы о вас узнал весь цивилизованный мир, нужны миллионы. И они будут. Я вам обещаю.

Стерн задумался. Гость не мешал, хотя пауза затянулась на несколько минут.

Наконец Святослав Альфредович очнулся, внимательно посмотрел в глаза Шульца и тихо произнес:

— Я не мальчик и прекрасно понимаю, что просто так манна с небес не падает. Политикой я не занимаюсь. Чем я должен это отработать? Кто за вами стоит?

— За мной стоит известное вам тайное общество. Мы и не просим вас заниматься политикой. По Библии любая власть от Бога. Мы хотим, чтобы вы стали Богом на земле.

— Кто это мы? — Стерн в упор уставился на горбуна.

Тот взгляда не отвел:

— Если вы готовы поднять этот крест, то мы вам в этом поможем. Какая разница для вас, как называть людей, финансирующих благородное дело?

— Для меня это не безразлично, — без былого напора возразил Стерн.

— Хорошо, я вам отвечу. В Москве создан цех нашего тайного общества под названием «Трудовое Братство». Туда входят разные люди, в том числе и работники Кремля. Мы обладаем огромной финансовой мощью и хотим трансформировать кровавый террор революции в новую форму человеческой цивилизации.

— Николай Константинович Рябинин с вами?

— Доктор Рябинин с нами. Вы же читали его письмо, — не сморгнув, соврал Шульц.

— Что я должен делать?

— Заканчивайте ваш труд и готовьтесь в дорогу. Скоро вы отправитесь по миру. Мы сделаем ваше учение достоянием человечества.

— Какую дорогу? У меня нет даже законного паспорта, — покачал головой Стерн.

Шульц усмехнулся и запустил костлявую кисть во внутренний карман:

— Вот российские паспорта для всей вашей семьи.

Святослав Альфредович недоверчиво принял из рук горбуна пахнущие типографской краской документы и с удивлением обнаружил на каждом из них свеженькие фотографии себя, жены и детей и в каждом — бессрочная виза Финской Республики.

— Это невероятно… — прошептал он.

— Не волнуйтесь, документы настоящие. Теперь вы гражданин новой России и член общества «Трудовое Братство», — заверил Серафим Маркович.

Стерн еще раз просмотрел паспорта и, отметив хищный взгляд горбатого гостя, понял, какое животное тот ему напоминает. Серафим Маркович смахивал на довольного хорька.

* * *

— Когда ты уже сделаешь мне предложение? — Лена в коротком халатике, обхватив руками коленки, сидела в кресле и внимательно изучала спящего друга.

Синицын от ее взгляда проснулся и ошалело огляделся. Ночевал он у Шмелевой в Сивцевом Вражке впервые.

— Ты мне что-то сказала?

Шмелева покинула кресло и присела на краешек постели.

— Я спросила, не надумал ли ты на мне жениться? — повторила она, с интересом наблюдая за реакцией Славы.

Кавалер зевнул, потер глаза, обнял девушку и отозвался:

— Если ты считаешь, что это надо, давай.

— Не слышу влюбленного энтузиазма, — усмехнулась Лена. — Знаешь, почему я об этом заговорила?