Читать книгу - "Расследует Эллери Квин - Эллери Квин"

Она вошла в неосвещенный подъезд и тут же вскрикнула, но крик перешел в жалобный стон, потому что чья-то ручища, пахнущая лосьоном после бритья и оружейным маслом, вынырнула из мрака и зажала ей рот. Две другие руки — это означало, что монстров было двое, как автоматически отметил счетоводческий раздел мозга Энджи, — заломили ей руки за спину.

— Не трепыхайся, — предупредил толкающий, от чьего дыхания разило чесноком.

Энджи, превозмогая боль, издавала нечленораздельные звуки, пытаясь предложить кошелек, в котором лежали девять долларов шестьдесят три цента, но нападавшим, похоже, было нужно совсем не это.

— Ты уверен, что это та самая Энджела Лотон? — спросил дышавший чесноком.

Глаза Энджи осветил луч фонаря, и пахнущий лосьоном и оружейным маслом ответил:

— Конечно, уверен. Я видел ее снимки в газетах.

— Тогда пошли! — с удовлетворением произнес первый бандит.

Фонарь погас, оставив Энджи в кромешной тьме и с ужасной мыслью, что это не простое ограбление.

Пара громил поволокла ее к урчащему автомобилю, втолкнула внутрь, завязала глаза тряпкой, напоминающей по запаху бархотку для чистки обуви, швырнула на пол машины лицом вниз, после чего один из них уселся на Энджи, упершись ботинками в стратегические участки ее анатомии, покуда другой поместился за руль, и автомобиль тронулся.

Теперь Энджи понимала, что происходит. Это имело отношение к городской комиссии по выдаче лицензий и к суду над ее председателем, который должен был начаться в понедельник утром.

Энджи молилась о даровании ей нечеловеческой смелости героини фильма, но понимала, что, будучи человеком, она может рассчитывать всего лишь на человеческую ее долю. При этом — ибо таково царство счетоводов — она не переставала считать.

* * *

Воскресенье, 9.10.

— Они сильно избили девушку? — спросил Эллери инспектора Квина в ожидании окружного прокурора у дверей больничной палаты.

— Не настолько, чтобы это было заметно, но более чем достаточно, чтобы добиться своего, — проворчал его отец. — Профессиональная работа, Эллери. Теперь она слишком напугана, чтобы давать показания. Может быть, тебе удастся что-то сделать.

По словам инспектора, Энджела Лотон, хорошенькая девушка двадцати трех лет, работающая клерком, машинисткой и счетоводом в бюро выдачи лицензий, на чье свидетельствование в основном полагался город Нью-Йорк в надежде на осуждение коррумпированного председателя комиссии по выдаче лицензий, прошлой ночью была схвачена двумя мужчинами, которые завязали ей глаза, отвезли в какую-то квартиру, избили, угрожая уничтожить ее красоту серной кислотой, если она даст показания в понедельник, и бросили в бессознательном состоянии на пороге ее дома в воскресенье утром, где она была обнаружена патрульной машиной.

Работу явно выполнили громилы по заказу обвиняемого, но девушка ни разу не видела их лиц, так что шансы связать нападение с подсудимым казались равными нулю.

— Поэтому окружной прокурор пытается убедить ее передумать, — закончил инспектор Квин. — Повезло, Херман? — спросил он прокурора, вышедшего из палаты.

Тот покачал головой и уныло поплелся прочь.

— Давай попробуем мы, — сказал Эллери, и они вошли в палату.

Девушка неподвижно лежала на койке.

— Поймите, мисс Лотон, никто вас не упрекает, — заговорил Эллери, взяв ее за руку. — Избиение профессиональными бандитами — слишком серьезный аргумент. Но предположим, мы поймаем этих людей, заставим их говорить и отправим за решетку. Тогда вам нечего будет бояться, и вы сможете давать показания. Правильно?

Холодная маленькая ручка попыталась освободиться, но Эллери мягко удержал ее.

— Предполагать приходится слишком много, мистер Квин. Как вы собираетесь их поймать? Я понятия не имею, куда они меня отвезли, кроме… — Энджи поморщилась.

— Я знаю, что вам больно, — посочувствовал Эллери. — Так кроме чего?

— Кроме того, что на другой стороне улицы была витрина с неоновой вывеской. Один раз повязка соскользнула с глаз, когда они меня били, и прежде чем ее успели поправить, я увидела, как вывеска зажглась и погасла. Но в Нью-Йорке таких великое множество.

— Что верно, то верно, — согласился инспектор Квин, показывая вставные зубы в подобии улыбки. — Что сообщала вывеска, мисс Лотон, и какого она была цвета?

— Розово-красного. Там было одно слово «EAT»[40]заглавными буквами. Как по-вашему, сколько здесь таких вывесок?

— Сотни, тысячи, — сказал Эллери. — Но неоновые вывески часто бывают дефектными, Энджи — не возражаете, если я буду называть вас так? Вы не заметили какого-нибудь несовершенства в буквах?

— Заметила, — отозвалась Энджи, проявляя слабый интерес. — Часть верхней перекладины буквы «Т» — в середине правой половинки — не горела.

— Е-А-Т с дефектом. — Эллери просиял. — Вы сказали, на другой стороне улицы. Скажите, вас привезли туда быстро?

Энджела скривила губы.

— Думаете, они рисковали, чтобы их остановили за нарушение правил? Я обратила на это внимание. Они ни разу не превысили скорость — я чувствовала.

— Не сомневаюсь. Жаль, что вы не можете сообщить нам, сколько продолжалась поездка…

— Почему не могу? — возразила Энджи. — Я точно знаю. Как только машина тронулась, я начала отсчитывать секунды. Я умею это делать — тренировалась с часами для развлечения. И конечно, я переставала считать, когда автомобиль останавливался на светофоре.

Инспектор утратил дар речи от изумления. Эллери прочистил горло.

— И сколько же секунд вы насчитали, Энджи?

— Четыреста семнадцать за всю поездку. Таким образом, делая скидку на возможную ошибку, она заняла около семи минут.

Эллери почтительно поднес к губам кисть Энджи, успевшую согреться в его руке.

— Благослови Бог вашу счетоводческую головку. Это все, Энджи?

Девушка нахмурилась:

— Не совсем. Они привязали мне руки к подлокотникам стула, но я умудрилась нацарапать крест ногтями с обеих сторон. Но что в этом толку, если вы не найдете комнату, где стоит стул?

— Вот это девушка! — воскликнул Эллери в коридоре. — Это все упрощает, папа. Максимальная средняя скорость, скажем, полмили в минуту. Время поездки — семь минут. Следовательно, максимальное расстояние — три с половиной мили…

— В любом направлении, — сухо указал его отец, — включая обратное. Таким образом, твои три с половиной мили могут оказаться соседним кварталом.

— Я говорю о максимумах, папа. Квартира должна находиться в пределах трех с половиной миль от дома Энджи. При наличии в среднем двадцати кварталов в миле это составит радиус в семьдесят кварталов.