Читать книгу - "На стороне бога - Чингиз Абдуллаев"

Он достал трубку, чтобы закурить, и огляделся в поискахспичек. Уже светало, но коробок найти было еще невозможно.

— Может, вы мне скажете, где находится хотя бы одна новаясвеча? — раздраженно спросил Погорельский, обращаясь к Усманову. — Кажется, намуже не нужно экономить. Дождь прекратился, и я думаю, что довольно, скоро здесьбудут люди, которые помогут нам покинуть этот не очень гостеприимный дом.

— Они в коробке в шкафу, — показал Усманов. — Я сейчас ихдостану. Мы обязаны были думать об экономии.

Усманов поднялся и пошел к шкафу.

— Экономия, — горько повторил режиссер, — вместо экономииподумал бы о человеческих жизнях. Если бы мы зажгли все свечи, может быть,убийца и побоялся бы влезть в наш дом.

— При чем тут Усманов? — примиряюще сказал Дронго. — Мы ведьсами решили, что нужно экономить. Ураган мог продолжаться довольно долго, асвечи нам были нужны.

— Я не обвинял лично его, — нервно заметил режиссер, дернуврукой. При этом его трубка упала на пол рядом с Дронго.

Погорельский наклонился, чтобы поднять ее, пошарил рукой поковру под столиком.

— Вы не видите мою трубку? — спросил он, обращаясь к Дронго.

Тот взял уже почти сгоревшую свечу, чтобы посветитьрежиссеру. Трубка лежала у ножки стула. Дронго наклонился, чтобы взять ее, ивдруг заметил под столиком какой-то предмет. Он протянул руку.

— Что это? — спросил Погорельский.

— Ничего, — поднял Дронго белую шашку, — обычная шашка.Закатилась под столик. — Он машинально положил находку в карман.

— А моя трубка? — спросил режиссер.

— Вот она. — Дронго достал трубку и протянул ееПогорельскому. Тот благодарно кивнул.

Вернувшийся Усманов протянул коробку свечей.

— Там осталась половина, — сказал он. — Можете забрать все изажечь их.

Надеюсь, что нас отсюда вытащат.

— Скоро прилетит вертолет, — сообщил Дронго.

— Откуда вы знаете? — спросил Погорельский, доставая сразудве свечи.

— Ветеринар сообщил. Он мне объяснил, откуда нужно звонить,чтобы горы не мешали мобильному телефону. Я позвонил в прокуратуру и в милицию.

Наступило молчание. Погорельский чиркнул спичкой, зажег однусвечу, затем вторую.

— Вы сказали им о том, что здесь произошло? — спросилрежиссер.

— Конечно, сказал. Я думаю, что они довольно быстро сюдаприлетят.

— Это правильно, — вздохнул Усманов. — Нужно как можноскорее узнать, кто убил нашего Олега и двух женщин. Я очень переживаю: он мнебыл как сын.

Сегодняшняя ночь была самой трудной в моей жизни. Все, чтоздесь случилось, так страшно и невероятно. Разве поверит следователь, что мы невидели убийцу, хотя тот стоял рядом с нами, когда стрелял в Олега. Разве он намповерит?

— Думаю, что должен поверить, — ответил Дронго. — Во-первых,было темно, во-вторых, была ужасная погода, и в-третьих, здесь многосвидетелей.

Хотя признаюсь, что все случившееся этой ночью действительновыглядит довольно не правдоподобно.

— Вот именно, — кивнул Рахман-ака.

Сверху спускались Вейдеманис и ветеринар. Последний был явнонапуган и все время оглядывался по сторонам.

— Я ему рассказал, что здесь произошло, — пояснил Эдгар.

Новрузов прошел к дивану и сел. Эдгар нахмурился, взял стули уселся рядом со всеми. Ветеринар огляделся, внезапно вспомнил, что здесьлежал труп, и с криком вскочил с дивана. Он взял свободный стул и сел.

— Мы заходили в комнату к нашим женщинам, — пояснилВейдеманис. — Мамука все еще там. Он всю ночь ничего не пил и не ел. Отари ссупругой тоже рядом с ним. Мы им предлагали спуститься вниз, но они отказались.

— Как наш повар? — спросил Дронго.

— Все нормально, — кивнул Вейдеманис. — Ему сделали укол, ион заснул.

Если вертолет прилетит вовремя, то он не проснется до самойбольницы. Ты дозвонился?

— Да, — кивнул Дронго, — скоро они прилетят. Наступиломолчание. Никто не знал, о чем можно говорить в такую ночь. Из бильярднойслышался шепот Толдиной. Очевидно, она уже не плакала, а что-то быстро говорилаСергею Буянову, который молча ее слушал. Дронго знал, что после истерикинаступает период, когда человеку нужно выговориться, чтобы избавиться от страхаи сомнений, накопившихся за определенный период. Более слабые натуры засыпали,более сильные старались выговориться.

С каждой минутой становилось все светлее. И казалось, чтовсе ужасы прошедшей ночи исчезают вместе с рассеивающейся тьмой. Еще черезнесколько минут Алтынбай поднялся со стула.

— Пойду поставлю чай, — сказал он. — Нам всем нужнопозавтракать.

— У вас нервы прямо из стального троса, — заметилПогорельский.

Алтынбай обернулся и хотел что-то ответить, но в этот моментвсе услышали нарастающий шум.

— Вертолет, — уверенно произнес Новрузов, глядя на остальных.Он удивился — лица сидящих за столом не выражали радости. Скорее в их глазахбыли пустота и безразличие.