Читать книгу - "Капитан госбезопасности. Линия Маннергейма - Александр Логачев"

2

Жох тащил на себе килограммов тридцать: за ремнем, в карманах, в вещмешке, в подсумках. Но груз становился все легче и легче. Через каждые десять-двадцать метров. После того, как Жох останавливался, втыкал в снег лыжную палку, освобождая правую руку, вытаскивал из-за пояса финскую гранату, вынимал фарфоровое кольцо из гнезда деревянной рукоятки, брал это кольцо с прикрепленным к нему вытяжным шнуром в левую руку и резким движением правой выдергивал шнур. Швырнув гранату не глядя, лишь бы подальше от себя и поближе к финнам, бросался на снег, стараясь вдобавок укрыться и за деревом, дожидался разрыва, вскакивал и бежал дальше. Закончив с финскими, он перешел на немецкие гранаты.

Вооружение финнов — и то, что обнаружено было у них при себе, и найдено в лесном схроне — представляло собой полный некоммунистический интернационал. Представлена была вся Европа. Особенное пестроцветье наблюдалось на гранатном фронте: германские М-24 и М-39, итальянские SRGM и OTO, польские Z-23, родные советские РГД-33 и финские, слизанные с немецких. Финны готовились к войне, не столько наращивая свои военно-промышленные мощности, сколько закупая оружие — кто что продаст. Плюс советские новейшие Ф-1, но они уж из собственных запасов, очень было бы обидно обнаружить их у финнов. В результате Жох сам себе напомнил сейчас чемодан иностранного туриста, которые приезжали в страну Советов в годы нэпа, с кучей наклеек из разных стран. Интересные чемоданы, кстати, были, потрошить их — одно удовольствие, давно забытое, правда, последние годы иностранцами не баловали.

Осколки пролетали и над головой вора. С шумом падал с потревоженных ветвей снег. Стена из гранатных взрывов вырастала параллельно курсу, которого придерживался Жох. Какие-то гранаты не взрывались. Только наши Ф-1 безотказно срабатывали при любом падении. Следовал взрыв или нет, Леонид поднимался и бежал на лыжах дальше.

Имелась у бега и цель. Вот она за кустами. Жох вломился в кусты, лег — «ух, отдохну». Глубоко втянул в себя воздух носом. Нет, пока газ не донесло до его владений. Может, и вообще обойдется и не придется напяливать резиновый душильник. Подтянул к себе «ручник» Дегтярева и насадил дисковый магазин.

Черт знает что творилось в лесу. Газовая атака, пулеметный обстрел, минометы, гранаты, ракетницы — кто усомнится, что ведется подготовка к пехотной атаке. Нельзя ни в коем случае усомниться. Бежать надо отсюда, товарищи финны, драпать, мать вашу так. И Жох засадил в лесную чащу первую очередь.

3

Лыжник Ильинский стянул резиновую маску. Ничего страшного — щекочет в глазах, першит в горле. Не происходит с ним ничего из того, о чем рассказывал инструктор Осоавиахима, стуча тупым концом карандаша по картинам, прикрепленным к коричневой школьной доске, изображающим воздействие ОВ. Ильинский закашлялся. Это тоже терпимо. Можно было, наверное, и не надевать защиту. Поторопился он. И вот… Все из-за противогаза. Из-за запотевших стекол, через которые он почти ничего не видел. Да, да он забыл протереть, сам виноват. А ведь мог, оказывается, снять намордник. Или действие рассеивающегося газа ослабло совсем недавно? Теперь все равно. Ильинский опустил голову. Три рваные черные дыры появились на белой куртке: две на груди, третья чуть ниже. Он почувствовал, как под всеми фуфайками, гимнастерками и бельем течет по телу теплая жидкость. И это не пот… Его поймали очередью, подобравшись чуть ли не вплотную.

Ильинский дотянулся до подсумка с гранатами, подтащил к себе и перевернулся на спину. Положил подсумок на живот, стянул правую перчатку и отбросил в сторону. Запустил в подсумок руку, нащупал «лимонку». Достал, выдернул чеку. Прижимая спусковой рычаг, вернул руку с гранатой в брезентовое вместилище. Дождется он или нет? Или раньше ладонь сама разожмется. «Не о том надо думать, Ильинский. Вспомни лучше, как выиграл первенство города на «пятнашке». Ведь обошел самого Гуревича».

Голоса? Значит, их несколько. Великолепно. «А ведь умирать не страшно, — попытался он убедить самого себя. — Я думал, будет совсем невмоготу». Рядом затрещало. Две очереди вспарывали тело красноармейца.

Умирающему, разжавшему пальцы на гранате Ильинскому стало смешно. Ну зачем же так стараться, он и сам… Вместе с вами полетим или покатимся… Продержаться бы еще чуть… Давай же, давай, хочу услышать. Взрывайся же ты! Наконец все поглотил оглушительный разрыв…

…Леву определили находиться диаметрально противоположно лагерю финнов, вдали от деревни и прилегающей к ней вплотную местности, у дороги, связывающей поселение с внешним миром. Врученное ему оружие на поверку оказалось даже мощнее, чем прикидывали, сопоставляя с ему подобными нашим.

Старшина, объясняя, как пользоваться, употреблял специальные слова как «мортирка», «чашечка», «шейка». Что есть «чашечка» и «шейка» сержант госбезопасности Коган не усвоил. Лева даже позабыл, относится ли слово «мортирка» ко всему тому приспособлению, что он надел на дульную часть ствола немецкого карабина и укрепил его, завернув зажим, или только к утолщению, в которое вставляется граната. Главное, он понимает, как работает фашистский гранатомет. Что ж тут не понять. Вставляешь гранату в нарезной ствол насадки. Заряжаешь карабин холостым патроном. И палишь.

Первый выстрел Леву ошарашил. Граната улетела метров на двести. Лева следил за ее полетом из-за деревьев, обрамляющих дорогу. Наблюдал, как она взвилась над верхушками и ухнула в неизвестном, невидимом ему месте, подняв снежный столб.

Финский автомат «Суоми»

Самое смешное, что об этом гранатомете Лева ничего не читал. Это он-то, в чью обязанность входило знакомиться с открытыми и закрытыми иностранными источниками, и в первую очередь с источниками германскими. В первую, потому что Германия, а, значит, и армия вермахта интересовали советских чекистов прежде всего. И что из этого следует? Что его нет на вооружении немецкой армии. Нет, карабин-то есть. А вот упоминания о насадке, позволяющей метать 30-милиметровые гранаты, что-то не припомнит. Получается, раньше гранатомет появился в Финляндии? Немцы испытывают его таким образом? И по результатам испытаний думают решить, принимать его на вооружение вермахта или нет?^[29]

Лева не вовремя задумался о делах безопасности, которые в лесу большого значения не имели. Задумался, стоя без дела там, откуда стрелял. А командир говорил, сделал выстрел — сразу перемещайся.

Лева вскинул карабин на плечо, взял палки. Болели плечи и спина. Так как они вкалывали вечер и ночь, не вкалывают и грузчики в порту. Как еще хватает сил? Сам от себя не ожидал. Обидно, правда, что всю эту неимоверную тяжесть они волокли всего лишь для нескольких минут беспорядочного и неприцельного обстрела леса. Как сказал командир, стрелять быстро, боеприпасов не жалея, охватить взрывами как можно большую территорию. Кстати, пора еще раз пальнуть из дальнобойного карабина. Лева снял его с плеча.