Читать книгу - "Идея фикс - Софи Ханна"

Полицейский кивнул.

– Помните, вы описывали мне карту на стене? – спросил он.

– Конечно, помню. Что за вопрос? С субботы прошло всего два дня! Я не страдаю старческим склерозом.

Комботекра вытащил блокнот из кармана куртки, открыл его и начал читать.

– «Comitatus Cantabrigiensis Vernzcule», – огласил он название карты и перевел: – Карта графства Кембриджшир, тысяча шестьсот сорок шестого года, составлена Яном Янсониусом^[22]. Также известным, как Йоханнес. – Он взглянул на нас с мужем. – Не думаю, что вы слышали о нем?

– Уж не приятель ли Битеров? – ехидно поинтересовалась я. Просто не смогла удержаться.

– Знаменитый голландский картограф… составлял карты. Та вставленная в раму карта, что висит над камином в доме Селины Гейн, – оригинал, руки Янсона, стоит кучу денег. Лоррейн Тёрнер с восхищением разглядывала ее, когда пришла оценивать дом доктора Гейн. Ах да, вы еще упоминали щиты – это гербы кембриджских колледжей: Тринити, Святого Иоанна…

– Не забудьте лучший из них, – добавил Кит. – Королевский.

– Неужели тебе не хватает случаев похвастаться своей осведомленностью перед твоими обожаемыми подчиненными в Лондоне? – резко оборвала его я. – Ты решил превратить и наш разговор в вакханалию хвастовства?

– А пустой щит оставлен пустым намеренно… чтобы любой покупатель этой карты мог добавить в нее свой собственный фамильный герб, – продолжил Сэм, как будто не слыша моих язвительных замечаний Киту. – Доктор Гейн рассказала о своем раритете Лоррейн. Понятно, что эта карта – одно из ее сокровищ. Очевидно, она получила ее в подарок от родителей, переехав в Кембридж из Дорчестера, где жила раньше.

«Ей повезло, – с иронией подумала я. – Одним достаются древние голландские карты, а другим – противные самодельные гобелены. Очевидно, по сравнению с моей мамой, мать Селины Гейн обладает более изысканным вкусом». Я ужаснулась, вдруг представив, что мне пришлось бы взирать еще и на фамильный герб Монков, если б таковой бы у нас имелся. Изображение кухни Торролд-хаус: поколения ничтожных провинциальных обывателей, прикованных к испещренной кракелюрами старой плите «Эй-джи-эй».

Сэм поймал мой взгляд. Я поняла, что он собирался спросить у меня.

– Конни, когда вы увидели мертвую женщину в ходе того виртуального тура, вы заметили также и эту карту? И вы видели одновременно в одном цикле виртуального тура по этой комнате и то, и другое?

– Да. Но это не доказывает, что то женское тело мне пригрезилось, – быстро добавила я, опасаясь, что детектив как раз скажет обратное.

Мне требовалось время, чтобы осмыслить эти новые сведения, но в одиночестве, не испытывая на себе пристальных взглядов Кита и Сэма.

– Не доказывает? – повторил Комботекра. – Допустим, вы правы, но в таком случае когда же могли запечатлеть эту мертвую женщину? До того, как Селина Гейн купила дом одиннадцать по Бентли-гроув? Тогда откуда на стене взялась ее карта? Или после покупки дома? В таком случае кровь испортила бы ковер, и хозяйка – или кто-то другой – могла заменить его. А нам известно благодаря Лоррейн Тёрнер, что ничего не поменялось, поскольку отметина от рождественской елки Битеров осталась на месте.

– Брось, Кон, с этим ты не поспоришь, – сказал Кристофер, стремясь скорее покончить с досадным делом.

– Неужели это неоспоримо? – охнула я.

«А могу ли я оспорить такое утверждение? Достаточно правдоподобно? – подумала я про себя. – Почему же мне все-таки отчаянно хочется спорить? Почему я не рада, что ошиблась?»

– Допустим, можно заменить часть ковра, – монотонно произнесла я, – если ковер ровно разрезали и к линии разреза аккуратно приложили часть другого ковра такого же бежевого цвета, Лоррейн Тёрнер могла это не заметить. Вы спрашивали ее?

– Это смехотворно, – проворчал Кит. – Скоро ты предположишь, что Селина Гейн могла положить другой ковер поверх исходного, убить кого-то, потом убрать испачканный кровью ковер и обнаружить нижний в прежнем отличном состоянии, чудесным образом вовсе не испачканный.

– Вот такая версия смехотворна, я согласна! – яростно парировала я. – И также смехотворно делать вид, что ничего не случилось, когда ты сам знаешь, что случилось… но отказываешься верить собственным глазам. – Я взглянула на Сэма. – Что теперь собирается делать полиция Кембриджа?

Его лицо сообщило мне все, что я хотела узнать. Я попыталась протестовать, но из головы у меня внезапно начисто вылетели все нужные мне доводы. Глаза заволокло туманной пеленой. Лицо детектива превратилось в размытое розовое пятно.

– Кон? – Я узнала голос Кита. Казалось, он доносился из другого конца мира. – Тебе плохо?

Мои мысли съежились до размеров пылинок и разлетелись. Я перестала ощущать собственное тело. Не могла говорить.

– Может, принести ей воды? – предложил чей-то голос – по-моему, Сэма.

– Воды, – невнятно промычала я.

– Полагается опустить голову между колен. – Кристофер всегда пытался заставить меня так сделать – но я чувствовала себя лучше, когда выпрямляла спину и просто глубоко дышала, дожидаясь окончания приступа. Элис говорила мне, что так и надо. «Слушай свое тело, – советовала она, – оно подскажет, что ему нужно».

Постепенно мысли и ощущения начали собираться, словно кто-то связывал их обратно в единое целое. Слава богу. Всякий раз в такие моменты я думаю, сумею ли собраться обратно. Когда мое зрение восстановилось, я увидела, что Сэм топчется в очереди возле раздаточного окошка.

– Почему он не пройдет без очереди? – проворчал Кит. – Тебе необходима вода гораздо сильнее, чем жареная картошка – тому жлобу с засаленной шевелюрой!

– Не уверена, что вода мне поможет, – ответила я.

– Если б этот Комбо… как его там… сразу предложил нам напитки, с тобой ничего плохого не случилось бы. Здесь просто чертовски душно и жарко… Вероятно, у тебя обезвоживание. Какой смысл встречаться в столовой, если нельзя даже освежиться напитками?

– Элис считает, что эти приступы головокружения связаны со стрессом, – пояснила я, хотя и помнила, что уже говорила мужу об этом.

– Отлично. Значит, это тоже моя вина, как и все остальное.

– Я не имела в виду ничего подобного.

– Конни, послушай меня, – Кит завладел моими руками. – Это кульминационный момент нашей жизни. Или он мог бы стать таким, если б ты согласилась.

– Ты имеешь в виду, если я соглашусь забыть о том трупе, что видела на вебсайте «Золотой ярмарки»… если я соглашусь притвориться, что он мне пригрезился?

– Милая, он на самом деле пригрезился. Не упрямься, ты должна понять, что не могла видеть его по двум причинам: во-первых, стресс вызывает у тебя обмороки и приступы головокружений, и во-вторых, тот же стресс может вызвать у тебя видения, которые рассеиваются к утру, разумеется, учитывая твое нервное истощение.