Читать книгу - "Пропавшая экспедиция - Станислав Рем"

— Но ведь квартиру ограбили именно из-за дневников профессора, — заметил Рыбаков.

— Вот и мне непонятно. Хотя, с другой стороны, как утверждает Алла Николаевна, Иван Иннокентиевич лично знал Дмитриева. Может, в этом всё дело?

— А если поставить вопрос так: Колодников во время раскопок нашёл нечто очень ценное. Но вывозить не стал, а спрятал. А потом договорился с Дмитриевым, чтобы тот вывез.

— Такого тоже не может быть, — не согласился Урманский.

— Почему?

— Потому что Колодников был кристально честной души человек.

— Кристально честных не бывает, — едко заметил майор.

— Сейчас — да, — согласился Александр Васильевич. — А тогда были. Их ещё называли идейными. Бессребрениками. Сегодня они не в чести.

— И всё-таки, если предположить, будто академик был не столь чистым, как кажется. Могло быть такое, что он спрятал найденный раритет?

— Нет! — уверенно ответил учёный. — Потому как экспедиция на то и экспедиция, что все и всё ищут вместе. Спрятать ото всех ценность нереально. Потому как во время раскопок на объекте постоянно находится от двух до пяти человек. Так что ваша теория провальна.

В лобовом стекле показались первые жилые строения, обнесённые деревянными заборами. Чёрная Речка.

* * *

Щетинин сел в предложенное начальством кресло. Раскрыл папку с материалами. Бирюков устроился напротив подчинённого.

— Итак? Чем порадуешь?

— Начну с главного. — СЧХ вытянул из папки нужный лист, протянул начальству. — Прислал родственник. Из Москвы.

— Так бы и говорил: дядька. — Бирюков достал из пластмассового футляра очки, нацепил их на нос, принялся изучать документ. — Кстати, почему он до сих пор тебя к себе не заберёт?

— Сам не хочу. Слушай, ты меня уже достал с этим вопросом. Читай.

Пухлые губы полковника принялись озвучивать текст документа.

— Вышеуказанные личности сотрудниками Федеральной службы безопасности не являются. Однако оба входят в состав военизированного подразделения «Гюрза», шестой отдел, подразделение «С» Министерства обороны Российской Федерации.

— Спецоперации в глубоком тылу врага, — расшифровал СЧХ. — Иначе говоря, специально подготовленные партизаны. И, что самое любопытное, на данный момент находятся в отпуске.

— И теперь эти партизаны-отпускники в Благовещенске?

— Уже нет. Донченко доложил: сегодня утром вылетели в Москву.

— Баба с возу, кобыле…

— Но это не всё.

— Что ещё?

— В Южно-Сахалинске убит наш бывший сотрудник, Гаджа Константин Иванович. Тот самый, что вёл дело о пропавшей экспедиции в 1969 году.

— Когда убит, при каких обстоятельствах? — Бирюков вцепился в подполковника пристальным взглядом.

— Вчера утром. Перед тем как с ним должен был встретиться Рыбаков.

— Любопытно. Сашка, надеюсь, к этому отношения не имеет?

— Никак нет. В момент убийства Гаджи он находился в селе Троицкое. Прогулялся, так сказать, по местам боевой славы. Служил там, в восьмидесятых.

— Каким способом убили?

— Сбила машина. На перекрёстке. Переходил улицу на зелёный сигнал светофора. — Новый документ лёг на стол перед начальством. — Прислали ответ на мой запрос из Южно-Сахалинского УВД. Машина, сбившая Гаджу, найдена. Находилась в угоне. Отпечатков пальцев нет: преступник всё протёр, перед тем как бросить авто. — Третий документ появился на столе. — А в Хабаровске, на следующую ночь, совершена удачная попытка ограбления квартиры академика Колодникова, который также имеет прямое отношение к делу о пропавшей экспедиции. Там сейчас Рыбаков.

— А в Хабаровске-то как он очутился? — Бирюков внимательно изучал документы. СЧХ отметил, что вопрос был поставлен спокойным, почти равнодушным тоном, что говорило о крайней заинтересованности руководства делом.

— Я приказал, — выдохнул СЧХ. — Не успел доложить.

— Не успел он… — Бирюков наигранно-недовольно стянул с переносицы очки, бросил их на стол, после чего постучал указательным пальцем по бумагам. — Ты понимаешь, что всё это значит?

— То, что нужно возобновлять расследование.

— Нет, мой дорогой. Это означает другое. То, что мы в полном дерьме. — Его голос продолжал звучать так же спокойно. Полковник разложил листы в один ряд. — То, что дядя подтвердил версию, будто задержанные тобой мужики не имеют отношения к «конторе», ничего не меняет. Абсолютно. Потому как они все до единого не уголовники. А мне без разницы, кто давит на главк: фээсбэшники, Минобороны или разведка.

— А убийство Гаджи?

— Простое, банальное, бытовое транспортное происшествие.

— Да. На угнанной машине, — не смог сдержать язвительности СЧХ.

— Именно потому и бросили добычу, что сбили на ней человека. А так бы загнали или скорее всего распотрошили на запчасти.

— А ограбление квартиры Колодникова — простое желание поживиться на старушке-вдовушке. И дневники академика украли, чтобы почитать на досуге. Ну, а «жучок» у Дмитриева установили просто так, поржать.

— Именно. — Бирюков поднялся с места, прошёл к журнальному столику, что расположился в углу кабинета, налил в два стакана из бутылки газированной воды, один из них поставил перед Щетининым. — Именно так мне и скажут наверху в ответ на все мои аргументы по поводу повторного возбуждения уголовного дела по пропавшей экспедиции. И будут правы. То, что ты мне только что перечислил — домыслы. И не более того. Неубедительно. А потому возобновить расследование мы не имеем права. Ищи новые аргументы.

СЧХ хитро прищурился:

— Понял.

— Молодец! Больше ничего добавить не хочешь?

Щетинин принялся крутить стакан на полировке стола.

— Мои друзья выехали на Гилюй.

— За их отъездом кто-нибудь наблюдал?

— Вроде нет. Донченко не заметил.

— В Зею звонил?

— Ещё рано. К тому же, если за мужиками следят, пусть думают, будто те пока без прикрытия.

— Вот это верно. — Бирюков снова опустился на стул. — Теперь мой взнос в твои поиски аргументов. По Гадже. Пока ты тут круги наматывал, я поднял кое-какой материал. И вот что обнаружил. Делом экспедиции он занимался не с самого начала.

— Это я знаю, — отмахнулся подполковник.

— Не перебивай! Ты другого не знаешь. Гаджа очень любопытно попал в наше управление. Прибыл к нам в августе 1969 года. Из Москвы. И сразу по прибытии ему кинули дело по экспедиции.

— Человеку, который ни ухом ни рылом ни в местности, ни в наших реалиях?

— Именно. Что многих тогда, как и тебя, удивило. В том числе и бывшего начальника Амурского областного управления. Распопина. Я поднял документы. И вот что обнаружил. — Бирюков снова нацепил очки на нос, заглянул в блокнот. — Распопин пятнадцатого сентября шестьдесят девятого года сделал официальный запрос в столицу, по поводу непрофессионального проведения расследования по делу о пропавшей экспедиции. И вот как ему ответили. — Полковник протянул СЧХ пожелтевший от времени документ.