Читать книгу - "Последний загул - Марина Серова"

Я отложила пульт и приготовилась смотреть со всем вниманием, потому что происходящее на экране уже совсем не походило на беззаботный пикничок.

— А это не твое дело, любезный! — тихо и слегка косноязычно произнес хмельной Валерий и покосился вбок, в сторону находящегося за кадром Богомолова.

Изображение дрогнуло, экран заслонила рука оператора.

— Нет, нет! — послышался голос Валентины. — Не по сценарию. Требую переиграть. Немедленно! И Ленка спит. Да вы что!..

Изображение мотнулось вбок, на спящую девицу, ту, что была за рулем «Шевроле», и остановилось на Богомолове как раз в тот момент, когда он ответил:

— Любезный, говоришь? Ладно, согласен на такое звание, — он ухмыльнулся, качнул головой и продолжил напыщенно: — Да будет тебе известно, скорбящий, что там, где я, нет не моих дел. Запомни это!

Назревала ссора, и Валентина усердно ее снимала, переводя камеру с одного на другого.

— Ты, Вовка, много на себя берешь, — в тон ему сказал Валерий, пересыпая песок с ладони на ладонь. — В свои дела я соваться не позволю никому.

— Нет, подсвинок ты все-таки! — возмутился Богомолов. — Ты всю компанию портишь своей угрюмостью, что, не так?

Он обратился к Валентине, но получилось, что искал поддержки у меня — через экран телевизора.

— И было бы отчего страдать, дубина! Ты, что ли, Галку на аборт послал?

Валентина с камерой отодвинулась назад, от греха, наверное, подальше, но не перестала снимать и не издала ни единого звука. Теперь в кадре были оба спорщика разом.

Валерий промолчал, но было видно, как заходили желваки на его лице и сжались кулаки.

— И, значит, не твоя вина, что она преставилась. Как ты простых вещей не понимаешь!

Владимир обнял Валерия за плечи, притянул к себе и ткнулся лбом в его висок.

Валерий, оказавшись в дружеских объятиях, был уже готов сменить гнев на милость, я видела это, но Богомолов спьяну неосторожными словами подлил масла в огонь:

— Да и черт с ней, с этой Шведовой! Ладно бы еще бабенка была стоящая. А то взял ты ее из-под какого-то оборванца. Валерк, да таких, как она, на каждом перекрестке по двадцать штук в минуту пробегает.

Владимир отстранился и совсем уже запанибрата толкнул Валерия ладонью в лоб.

— Да ты ее помыться-то хоть заставил, перед тем как в постель затащить?

— Заткнись, ублюдок! — взревел Валерий и глянул на приятеля разъяренным быком.

— Пош-шел ты! — ответил тот, ерничая, и тогда Валерий наотмашь хлестнул его по лицу тыльной стороной ладони.

— Вы что! — вскрикнула Валентина за кадром, но снимать не перестала, только камера в ее руках дрогнула.

Владимир вскочил на ноги, вытер кровь с подбородка и с остервенением пнул ногой в грудь замешкавшегося Валерия.

— Перестаньте, идиоты, что вы делаете! — завопила Валентина и вместо драки на экране оказался песок, спящая на смятом покрывале Елена, какие-то кусты. Все это сменилось быстрым, непонятным мельтешением. Из динамика слышались выкрики, отборная матерщина, звуки ударов. Должно быть, Валя, отняв камеру от лица, в волнении забыла отпустить кнопку.

Наконец изображение установилось и стало по-прежнему четким. Драка происходила уже в воде. Богомолов бил Валерия яростно, без жалости, и тот почти не отвечал противнику, только старался выбраться на берег, но падал и быстро выбивался из сил. Но вот упал и Владимир — потерял равновесие в воде, которая доходила ему до середины бедер. Камера сделала «наплыв», и экран на секунду заполнило перекошенное лицо Валерия. Я содрогнулась — какие безумные глаза у него были в этот момент!

Валерий повернулся и бросился на обидчика. Не дав ему подняться, сбил с ног, и они оба скрылись под водой.

Какое-то время их не было видно, но потом Владимир поднялся. Валерий мешком висел на его спине, вцепившись в горло мертвой хваткой. Богомолов взмахнул руками и завалился, подняв тучу брызг.

Положение изменилось. Там, куда они упали, на этот раз было мельче, и Валерию — а ему повезло оказаться сверху — удавалось время от времени поднимать голову над поверхностью воды, хватать воздух широко разинутым ртом.

Дело близилось к развязке, а Валентина продолжала снимать. Хладнокровно, потому что руки ее были тверды, как штатив, и изображение не дрожало. Она медленно передвигалась вбок, с тем, чтобы оказаться напротив, заснять происходящее с наилучшей позиции.

То ли силы у Валерия кончились, то ли нахлебался он как следует волжской водички, не знаю, но только отпустил он противника и с трудом встал на ноги. Приподнялся и Богомолов. То ли сел, то ли встал на колени. Над водной гладью показалась его голова, и эту мотающуюся из стороны в сторону голову Валерий, обхватив руками, крепко ударил о свое колено и упал в изнеможении, но тут же поднялся, пошатываясь в воде, раскинул в стороны руки. Владимир же всплыл спиной кверху.

— Ты что делаешь, козел, он же утонет! — крикнула Валентина и будто подтолкнула Валерия этим криком. Он грудью лег на воду, погрузив в нее тело приятеля.

Валерий выбрел из воды, с трудом переставляя непослушные ноги, и свалился лицом в песок, прополосил его пальцами. Валя всхлипывала вблизи от микрофона, и от этого звук получался громким и противным, будто кто-то сморкался в большую кастрюлю. Валерий поднял голову, глянул на меня и, слезливо скривившись, ударил кулаком по песку так, что в нем образовалась глубокая лунка.

По экрану побежали полосы, изображение пропало, и я протянула руку к пульту. А когда уже была готова нажать кнопку, с экрана, со светло-зеленого фона на меня глянула ширококлювая физиономия диснеевского Дональда Дака, подмигнула лукавым глазом, и голос Валентины произнес со смехом:

— Я все помню. А ты, Валерик, милый, не забыл о Володе? Не забывай никогда, прошу тебя, родной мой, не заставляй напоминать. И смотри, будь паинькой!

Ну и кобра!

Ей-богу, после такого я чуть было не запустила пультом в экран своего телевизора. Вот тебе и взаимоотношения Валерия и Валентины годичной давности! Это о них думая, я взялась за просмотр кассеты. Просмотреть ее, конечно, необходимо, да только не на сон грядущий.

Самочувствие, несомненно, во многом зависит от впечатлений и общего эмоционального настроя. Сейчас, поднимаясь с кресла, я в очередной раз ощутила истинность этого утверждения, настолько тяжелым мне показалось собственное тело. До ужина и ванны я чувствовала себя лучше, чем сейчас, правда.

«Найдите в себе силы противостоять напору эмоций и сохранить разум свободным от впечатлений», — вспомнила я совет гадальных костей, доставая хрустальный графинчик с хорошим коньяком. Добрый глоток крепкого мне пойдет на пользу, поможет избавиться от впечатлений.

«Хватит на сегодня! — решила я, выкидывая из видео злополучную кассету. — Остальное оставляю на завтра. Утро вечера мудренее».