Читать книгу - "Две смерти Сократа - Игнасио Гарсиа-Валиньо"

Сливки афинского общества недаром любили бывать в доме Аспазии. Это была просторная, светлая вилла с мягкими, густыми коврами и хранившими прохладу мраморными стенами, каждый уголок которой неизменно сверкал чистотой. В библиотеке хранилось лучшее собрание книг из всех, что Продику доводилось видеть. Кажтый свиток был обернут в льняное полотно для защиты от сырости. Софист знал, что хозяйка дома прочла все эти книги.

Двор, в изящных портиках которого так приятно было скрываться от жары, в вечерние часы наполнялся ароматом вина из погребов, а по утрам — запахом свежего хлеба. По дому сновали ловкие и вышколенные рабы; цирюльники могли аккуратно и быстро подровнять гостю бороду, виночерпии наполняли кубки с безупречной точностью, а главное — все без исключения слуги знали, когда хозяева нуждаются в них и когда им лучше не попадаться на глаза. Порой Продику казалось, что рабы способны предугадывать его желания. Это обстоятельство не переставало удивлять и забавлять софиста. Позвав слугу, он принимался гадать, кто войдет в его покои на этот раз: нубиец с бронзовой кожей или сгорбленная старуха, еще стройной девушкой захваченная в одном из давних походов. Рабы бесшумно передвигались по дому, словно хлопотливые муравьи, лишь с кухни, расположенной на заднем дворе, иногда долетали их голоса и смех. Гребцов, прибывших с Кеоса вместе с гостем, разместили за конюшнями, в постройке для прислуги, и обращались с ними вполне сносно.

Постепенно Продик стал различать слуг по именам и лицам и даже мысленно составил их список. Двое конюхов присматривали за лошадьми, две девушки одевали и причесывали Аспазию, еще были трое юных виночерпиев, смотритель библиотеки, следивший за тем, чтобы у софиста не переводились чернила, папирус и палочки для письма, четверо возчиков, управлявших колесницами, двое гребцов, три поломойки, две кухарки, четверо банщиков, снабжавших гостей полотенцами и мыльным корнем, садовница, две ткачихи, трое сторожей, двое рабов, которые ходили за покупками и наполняли погреба, девушка, которой было поручено чистить серебро, скороход, носивший письма хозяйки и сопровождавший ее повсюду… Всего тридцать девять человек, в основном — скифы, которые всегда оставались в цене на невольничьих рынках, но попадались и беотийцы, фракийцы, фригийцы, армяне, италийцы, и все они превосходно говорили по-гречески. Охранники на родине служили в городской страже и были захвачены на поле боя. Ни один из рабов не казался изможденным и несчастным, все были улыбчивы, услужливы и бодры. Аспа-зия обращалась с прислугой очень мягко, признавая за рабами право на свободное время и развлечения. Слуги гордились и восхищались своей хозяйкой, которая не считала ниже своего достоинства переброситься парой слов с рабом. Многие из них жили в доме Аспазии много лет и служили ей верой и правдой. Хозяйка щедро вознаграждала своих людей за преданность, заботилась о них, а когда кому-нибудь случалось заболеть, посылала за своим личным лекарем.

Все это, а также тишина, покой и предоставленная хозяйкой полная свобода помогали Продику чувствовать себя на вилле какдома. В комнате для гостей софиста ждали пуховая перина и теплое шерстяное одеяло. В его распоряжении были свежая вода в глиняных кувшинах и рукомойнике, отличное вино и сладости. Просторные и тихие покои стали для Продика надежным убежищем от мирских тревог, здесь он чувствовал себя желанным гостем.

Друзья завтракали в саду. Внезапно Аспазия коснулась руки Продика.

— Ксенофонт вчера был в ярости.

— Действительно, — подтвердил Продик, — мне очень жаль. Его разозлило, что я усомнился в виновности Сократа.