Читать книгу - "Истина в вине - Наталья Андреева"

— Зигмунд мне помогал.

— Веселая семейка, — криво усмехнулся Сивко. — Однако смело же вы обращаетесь с трупами! И что ж нам теперь делать?

— Шампанское пить! — весело сказал Иван Таранов. — Это дело надо обмыть! Пропажа нашлась!

— И что с ней теперь делать? — в упор спросила Елизавет Петровна.

— Как что? Взять с собой! Поить шампанским!

— А с Бейлис что делать?

— Федор правильно сказал: спустить в ледник. И забыть об этом.

— Об убийце тоже забыть? — в упор посмотрела на него Елизавет Петровна.

— Не беспокойтесь, господа, убийца Бейлис завтра вечером отправится за решетку. Мы скажем милиции, что провели собственное расследование, — вмешался Дмитрий Александрович Воронов.

— И кто будет отвечать за все это безобразие? — хмуро спросил Сивко. — Раз она ни в чем не виновата? — кивнул Федор Иванович на рыжую.

— Тот, кто виноват, — загадочно сказал хозяин замка.

— А если я хочу уехать сейчас? — напряженно спросила Елизавет Петровна. — Сию же минуту. Ты что, мне этого не позволишь?

— Лиза, я тебе не рекомендую уезжать сейчас, тихо, но твердо сказал Дмитрий Александрович.

— О как! — расхохотался Таранов. — Выходит, мы все под домашним арестом? А не много ты, Воронов, на себя берешь?

— Я сначала хочу во всем этом разобраться. И даю вам слово, что не задержу дольше завтрашнего дня. Вечером вы все сможете уехать.

— Вот так вечеринка, — криво усмехнулся Сивко. — Это же тюрьма, а? Позвонить нельзя, из дома выйти нельзя, уехать нельзя. А ты не думаешь, Дмитрий, что после этого наши с тобой отношения сильно осложнятся?

— А ведь мы тебе доверяли, — слегка попеняла Елизавет Петровна.

— Цену вашему доверию я знаю.

Повисла напряженная пауза. В истерике никто не бился, сцен не устраивал. Молча искали выход из создавшейся ситуации. Первым высказался Иван Таранов:

— По крайней мере, сутки под домашним арестом я хочу провести приятно. — И красавец поманил пальцем Нику: — Иди сюда, прелесть. Шампанского хочешь?

— Очень хочу! — И та шагнула прямо в объятья к Таранову.

— Ника! — закричал Зигмунд. — Ты бы сначала оделась!

— Она и так хороша, — сказал Таранов, приобняв рыжую красотку. — Зачем ей одежда?

— Иван! Соблюдай приличия! — одернул его Воронов.

— Все, игра по правилам закончилась, — оскалился тот. — К черту приличия! Я сейчас напьюсь и пойду к себе в спальню, трахаться. И не забывай: ты нам слово дал. Завтра мы отсюда уедем. Валяй, проводи свое расследование! Мне по фигу! Пойдем, радость моя!

И Таранов в обнимку с хихикающей Никой вышел из комнаты. Все опешили и какое-то время стояли молча, потом Эстер Жановна бросилась вслед за парочкой с криком:

— Ника! Немедленно оденься! Не ходи по дому в одеяле! Ника!

После чего из комнаты поспешно вышел и Зигмунд.

— Ну что, Мишель? Бросили тебя? — усмехнулась Елизавет Петровна. — А ты слюни распустил. Таковы женщины. Таранов-то орел! Куда тебе с ним тягаться! Поманил девушку пальчиком, она и побежала за ним, как собачка.

— На мою долю девушек тоже хватит, — пожал он плечами.

— Не ревнуешь, значит?

— Хе-хе, — проскрипел Федор Иванович. — Прав Михаил. Такого добра… — И Сивко презрительно скривился. — Обычная б…

— А ты, я вижу, большой по ним специалист? — тут же вцепилась в Сивко Елизавет Петровна.

— Да уж, насмотрелся, — скривился Федор Иванович.

— Я ж говорю: ты товарищ с темным прошлым! На это все время намекала Бейлис? На твои похождения в борделях?

— А не пошла бы ты на х…? — И, оттеснив плечом Елизавет Петровну, Сивко не спеша вышел из комнаты.

— Шампанское подадут ко мне в кабинет! — крикнул ему вслед Воронов.

— На х… твое шампанское, — из коридора отозвался Сивко.

— Ты нас там собираешься держать, Дмитрий? В кабинете? Взаперти? — спросила Елизавет Петровна.

— Ваше передвижение по замку я не ограничиваю. А ты разве не хочешь шампанского?

— Только и остается, что напиться, — бросила Елизавет Петровна и тоже вышла из спальни: — Федор! Подожди! Федор!

Они остались вдвоем.

— Как же так, Миша? — укоризненно спросил Воронов. — Это называется, ты на меня работаешь?

— Но девушка же ни в чем не виновата, Дмитрий Александрович! Если бы я не был в этом уверен, я не стал бы ее покрывать!

— Но я должен был знать, кто она и где она. Разве не так?

— Да. Так. Извините.

— Бери пример с Таранова. Он никогда дело с удовольствием не мешает. Еще ни одна женщина не смогла заставить его на себе жениться. Таранов с ними не церемонится.

— Есть у меня на этот счет догадка.

— Ну? — подался вперед Воронов.

— Вам не кажется, что это не лучшее место для серьезного разговора?

— Ты имеешь в виду труп в ванной комнате? Куда уж серьезнее! Или ты из робких? А как же уголовный розыск? Или вы там искали пропавших болонок, старушек через дорогу переводили? На улицах столицы все спокойно, криминала нет? Не трупы тебя пугают. Темный ты человек, Миша. Хотя и блондин. Говори!

— Я думаю, что Бейлис хотела заставить Таранова жениться на себе. Сделать то, чего еще никому не удавалось. Она мне вчера недвусмысленно на это намекнула. Я, мол, над этим работаю. Она что-то про него знала.

— Грехов за Иваном числится много, — задумчиво сказал Дмитрий Воронов. — Интересно, что именно она раскопала?

— Она же много лет была замужем за Львом Абрамовичем.

— Который и вывел Ваню в люди, — подхватил Воронов. — Таранов раньше работал управляющим в банке Льва Абрамовича.

— Вот видите! А если они на пару деньги отмывали?

— Ваня на такие вещи мастак. Умный. Плешку с красным дипломом закончил. Кто как свои первые миллионы заработал, а Ваня головой. Не одну схему придумал. Как увести огромные суммы из-под налога, как обналичить деньги, полученные по липовым договорам, и как «отмыть» черный нал, перевести на легальные белые счета. Банковскую систему долго лихорадило, вот Ваня и намыл золотишко. Но со Львом Абрамовичем всегда делился, конфликта между ними не было. Скорее, мир и дружба. Таранов вскоре отделился, заводы стал приобретать. Может, черное рейдерство? И это он проворачивал. И лихо, я тебе скажу!

— Эти документы могли перейти к Бейлис по наследству. Компромат на Таранова.

— Ну и какой смысл Ивану ее убивать? — пожал плечами Дмитрий Александрович. — Не возила же она их с собой? Эти бумаги?

— Кто знает?