Читать книгу - "Сказки бабушки Агаты - Ирина Комарова"

– Фу, – не сдержалась я.

– Вот то-то, фу! А Коленька наш, с большим интересом наблюдал и нам показывал. Так что, он вполне мог и Антона в эту банку, – она широко развела руками, давая понять, что под «банкой» подразумевает весь дом, – посадить и любоваться, как Вичка дергается. Эдакий бесплатный цирк на дому.

– Положим, не бесплатный, – не удержалсь я. – Зарплату Антон, я так поняла, получает.

– Ой, можно подумать! Сколько он там получает?! Да если бы Антон захотел… знаешь, у нас в городе клуб есть, для богатых одиноких женщин. Так если бы Антон там работал платным партнером, то он за один вечер больше чем у Николая за полгода…

– Подожди, – перебила я. – платный партнер – это что? Этот клуб – что-то вроде танцевального?

– Угу, танцы там тоже танцуют, – Алла посмотрела на меня со снисходительной жалостью. – Самые разнообразные. – И, с шокирующей откровенностью, объяснила: – Бордель это, высокого класса. Только клиентами там состоятельные дамочки.

– А-а.

Честно говоря, я не знала, что сказать. То есть, конечно, я понимаю, что в наше время все возможно. И что одиноким состоятельным женщинам тоже надо решать свои проблемы. Просто, для меня это как-то непривычно. Хотя… если бы у меня, допустим, было бы достаточно денег. И пришла бы я в такой клуб. А там – мужчина, вроде Антона. И мы бы поужинали вместе, потанцевали… Возможно, он поучил бы меня играть на бильярде. Поболтали бы – наверняка выяснилась бы и общность интересов и, прямо-таки, родство душ. А потом… Нет. У меня никакого потом, скорее всего, не получилось бы. Увы, воспитание – штука крепкая.

Я на минуту опустилась под воду, вынырнула, тряхнула мокрой головой. И сменила тему:

– Алла, а как ты думаешь, почему Евгений на Лайзе женился?

– Почему? – насмешливо подняла брови она. – По большой и чистой любви, разумеется. Разве ты в это не веришь?

– Как тебе сказать? В целом верю, – промямлила я, – но в этом случае… довольно странно все выглядит.

– Не веришь. И совершенно напрасно. Подобные случаи и в литературе описаны. «Воскресение» читала, графа Толстого?

– Извини, пожалуйста, – я покачала головой, – но там немного другая история была.

– Как другая? – похоже, Алла искренне удивилась. – Я-то сама не читала, но мне одна девчонка рассказывала, что там настоящий князь в проститутку до того влюбился, что на каторгу за ней отправился! Неужели соврала?

– Не то, чтобы… то есть, он за ней отправился, конечно, но вся история намного сложнее.

– А зачем усложнять, если по сути все правильно? Князь был?

– Был, но…

– Проститутка была?

– Да была, но…

– Князь на ней женился?

– Честно, говоря, я точно не помню…

– Вот видишь! – Алла подняла вверх указательный палец. – Не помнишь, а говоришь! Ладно, кроме Толстого, про такие истории еще многие писали. Куприн, например, и Достоевский. У него в «Преступлении и наказании» была такая девица – Соней звали.

Потрясенная ее неожиданной эрудицией, я издала какой-то слабый звук и она посмотрела на меня почти с сочувствием:

– Что, тоже не помнишь? Ну хоть про «Интердевочку» слышала?

– Алла, ты что все это читала? – наконец обрела голос я.

– Нет, я же говорю, девчонка одна рассказывала, – нетерпеливо тряхнула головой она. – Я книжек не читаю. А вообще, Ритка, я тебе честно скажу, – теперь уже Алла резко сменила тему, – зря ты за это дело взялась. Не годишься ты для нашей работы.

– Это почему вдруг? – я сама удивилась искренней обиде, прозвучавшей в моем голосе. Можно подумать, я сама когда-нибудь, рвалась в проститутки. – Потому, что я учительница?

– Да ты не обижайся, это ведь правда. И дело вовсе не в том, что ты учительница – среди нас и с педагогическим образованием народу хватает. И фигурка у тебя приличная и мордашка на уровне – не фонтан, конечно, но если подкорректировать, подучить, ты была бы вполне конкурентоспособна. А все равно, не получится из тебя ничего толкового. Понимаешь, Ритка, нет в тебе искры. Класса нет, вдохновения, стиля – ничего нет! И интереса к мужикам нет. У тебя взгляд такой… я не знаю, как объяснить, но мужику сразу хочется с тобой или о литературе поговорить или про свою семью, про жену да про детей рассказать.

Я закусила губу. Она что, правда такая умная, Алла, или это простое совпадение? Да, я сама давно уже заметила, что рядом со мной, даже самые отпетые бабники, вдруг начинают чинно рассуждать о последних новинках в жанре фэнтэзи, а почтенные отцы семейств вытаскивают из карманов комплекты фотографий своих домочадцев. И в этом мой взгляд виноват? Что в нем, интересно такого?

– Нет, тебе надо в школу возвращаться, – продолжала, тем временем, Алла. – Тебя ведь детишки, наверняка, любят, родители уважают, администрация… – она сощурилась и окинула меня долгим, внимательным взглядом. – М-да, администрация, пожалуй, по твоему поводу, особых восторгов не испытывает. Но это не страшно, в конце концов, должны же и трудности в жизни встречаться. Они, говорят, закаляют характер.

У меня непроизвольно вырвался нервный смешок. Вот уж с чем другим, а с трудностями у меня проблем нет. Так что, в последнее время, мой характер, можно считать, не просто закалился, а перекалился уже!

– Конечно, я понимаю, что в школе твоей с тоски удавиться можно, но ведь это тоже вопрос привычки. Пойми, тут уж, кому что дано, – Алла склонила голову на бок и окинула меня критическим взглядом. – У тебя, зато, голова хорошо работает. И вся ты такая добросовестная, просто наглядный пример для подрастающего поколения. Наверняка, к пенсии, звание заслуженного учителя получишь.

В голосе ее звучала почти нескрываемая жалость к «убогой училке» и я не сдержалась:

– В общем-то, совсем неплохая карьера. А ты свое будущее как представляешь? Не завтра-послезавтра, а через двадцать лет? Когда морщины появятся, чем будешь заниматься?

– Морщины? – Алла так и покатилась со смеху. – О чем ты говоришь? Неужели можно представить меня старухой? Нет, Риточка, хоть ты у нас и самая умная, но тут ошибаешься. Такие, как я, до морщин не доживают!

Ее веселый тон настолько не соответствовал смыслу сказанного, что мне показалось – я ослышалась.

– Я не поняла, что ты имеешь в виду?

– Я говорю, такие, как я – умирают молодыми.

– Но почему? Ты что, больна?

– Да вроде нет пока, – равнодушно пожала она плечами. – Хотя, кто его знает. Только, почему обязательно больна? Мало ли других возможностей? И передозировки случаются и травануться можно, и на пьяный нож налететь. Возможностей много, – повторила она.

– Но зачем же тогда… Алла, зачем тебе тогда этим заниматься? Что ты себе, нормальной работы не найдешь?!

– Нормальной – это какой? В ларьке стоять за прилавком? В конторе, бумажки с места на место перекладывать? Или, еще лучше, в школе, носы сопливые за копейки утирать? Нет уж, лучше я буду, как бабочка! Жизнь короткая, зато яркая! – она спрыгнула с шезлонга и взмахнула руками, очевидно, изображая ту самую бабочку. Получилось у нее, на мой взгляд, не слишком убедительно. И вообще, все это выступление показалось мне фальшивым, заранее подготовленным и отрепетированным. Вот только зачем Алле это было нужно? Может, это домашняя заготовка против разного рода душеспасительных бесед? Тогда она своей цели добилась – всякое желание вести с ней воспитательную работу у меня сразу пропало. Да его у меня и не было особо большого. Алла давно уже взрослая женщина, она лучше меня все о своей жизни знает и понимает. И если именно такая жизнь ее устраивает… в конце концов, я ей не любящая мамочка и даже не классный руководитель.