Читать книгу - "Клуб обреченных - Марина Серова"

Шевцов никак не отреагировал на мою реплику и заговорил.

— Я сам не понял, как это произошло. Я был у Белозерского. Потом пришел Нилов. Его вызвал Белозерский. Затем мне потребовалась инъекция «тропика Козерога»… так Нилов называет свою отраву, которую он мне впрыскивает. Белозерский сказал, что в его кабинете этого делать не стоит. Хотели дотянуть до моей квартиры, но я почувствовал слабость и настоял, чтобы мы зашли в один из кабинетов… Вот. Нилов начал делать мне инъекцию. При этом он говорил о том, что Белозерский не хочет продавать меня в «Барселону», потому что там может все открыться… Ну вот. А тут из смежной комнаты вдруг выходит Самсонов. Что он там делал, я не знаю… Сашка сразу ко мне и говорит: все, что вы тут плели, это что — правда? Что я сижу на допинге новейшего поколения куда плотнее, чем нарк на героине, и только благодаря этой «дури» стал звездой? Я даже ничего ответить не успел… Нилов схватил Сашу за рукав и таким липким, сладким голосом начал заливать, что он все не так понял, что это вовсе не то, о чем он подумал. Сашка сказал, что он все понял правильно, тогда Нилов вынул мобильник и позвонил в кабинет Белозерскому. Тот пришел. Сначала он говорил с Самсоновым довольно спокойно, а потом повысил голос и заявил, чтобы Самсонов и пикнуть не смел, если ему жизнь дорога. Самсонов бросился на Белозерского, тот его ударил, я перехватил Сашку, оттащил… сила-то распирала после укола. Я Сашку придержал, а Нилов, подлая тварь… я даже не заметил, как он набрал полный шприц своей мерзости и вкатил Сашке в бок. Доза была дикая, Сашка умер мгновенно. Сердце остановилось. А Белозерский окинул нас всех таким жутким взглядом и сказал: «Ну что ж, теперь мы все повязаны. Тут его оставлять нельзя, перетащите его в инвентарную и спрячьте в шкаф. Сейчас его не заберешь».

— А почему Белозерский не попытался выдать это за какой-то несчастный случай? Дескать, стало человеку плохо, и все тут? — спросил Гром.

— Он очень опасался, что экспертиза установит наличие в организме Самсонова вот этого допинга. В мертвом теле препарат… это самое… нейтрализовывался бы часов десять. Если не больше. Это очень сложный препарат. Я даже сам до конца не понимаю, как он действует.

— А у кого это лучше выяснить?

— У Нилова, — тихо произнес Шевцов. — Это он синтезировал «тропик Козерога». Он же из семьи медиков, учился на химфаке МГУ… вот так.

— Понятно, — сказала я. — А как вышло, что тебя подсадили на этот допинг?

— Я играл в дубле «Арсенала». Белозерский часто приходил к нам на игры. Он обратил внимание на меня. Говорил, что у меня нестандартное футбольное мышление, чутье, физические данные приличные. Он предложил мне перейти в первый состав команды и подписать контракт. Хороший контракт. Мне были очень нужны деньги. Вместе с контрактом ко мне был приставлен Нилов с этим… с этим наркотиком. Оказалось, что я им нужен в качестве подопытного кролика. Они же намеревались из обычного парня сделать суперфутболиста. А этот допинг… у него такое свойство, что он активируется в организме только тогда, когда ты находишься в движении. Стоит перестать двигаться, и за пятнадцать минут вся эта наркота переходит в пассивную форму, и никакая допинг-экспертиза ничего не обнаружит. Белозерскому удалось то, что он хотел: он сделал из меня звезду. Думаю, заработал на мне огромные деньги. У меня, помимо клубного контракта, есть еще несколько рекламных, в том числе и с иностранными фирмами… это огромные деньги. Больше, чем те, какие получил бы Белозерский от «Барселоны». А что мне было делать? — выговорил Шевцов. — Я попал под жернова. Мне нужны были деньги на лечение мамы. Да и сам я… деньги — это такой наркотик, от которого отвыкать сложнее, чем от чего бы то ни было.

— А на этот «тропик Козерога» ты подсел сильнее, чем на деньги, — грустно произнесла я. — Ведь та слабость, с кровью горлом, была от отсутствия этой отравы, так?

— Да…

— Правда, это в конечном счете и спасло нам жизнь, — констатировала я. — Да, кстати, Андрей, откровенность за откровенность. Ты назвал нам тех, кто убил Самсонова, а я назову тебе того, кто хотел убить тебя, да и меня с тобой за компанию тоже.

— Это тот взрыв? — скороговоркой выпалил он.

— Ну конечно. Так вот, мы совершенно напрасно грешили на Саранцева и на каких-то неизвестных бандитов, которые прицепили к днищу твоей машины пластиковую мину. Все оказалось гораздо проще и незамысловатее. Дело в том, что тебя хотел убрать замечательный в своем роде человек, и это…

За дверью прогрохотали приближающиеся шаги, которые наложились как раз на интригующую паузу в моей эффектной разоблачающей фразе, и в кабинет буквально ворвался мой старый знакомый.

— Майор Толмачев! — воскликнула я. — Добрый вечер, Сергей Иваныч.

Это в самом деле был он.

Толмачев вскинул на меня глаза, но ответил мне не он, а вошедший за ним следом моложавый, очень представительный мужчина в дорогом темно-сером костюме и белоснежной рубашке, с благородной сединой на голове… ну да вы узнали его. И он ответил мне:

— Вы снова не угадали, уважаемая Юлия Сергеевна. Не угадали не сейчас, а на кладбище, когда предположили, что я приду с адвокатом.

— А вы пришли с майором Толмачевым, — перебила я, — тоже в некотором роде адвокатом. Так что я ничуть не ошиблась. Но вы весьма кстати, господа. Присаживайтесь. Только что гражданин Шевцов заявил, что он не имеет никакого отношения к смерти своего друга Самсонова. Более того, он сам едва не последовал за Самсоновым на тот свет. У меня есть такое ощущение, что нити и того и другого преступления держал в руках один и тот же человек.

— У меня нет времени отгадывать ваши ребусы, — сказал Белозерский, — майор Толмачев сейчас распорядится, чтобы Шевцова немедленно выпустили. Вы, Юлия Сергеевна, кажется, уже не имеете отношения к этому расследованию?

— К этому — никакого. Я начала свое расследование и с успехом довела его до конца. Для этого мне потребовалось не так уж много времени и усилий: всего лишь два дня и кое-что из аппаратуры, предоставленной мне в охранном бюро «Скат».

Белозерский вздрогнул.

— По сути дела, расследовать было нечего. Организатор преступлений совершил так много проколов, что вывести его на чистую воду не составило особого труда, — продолжала я. — Не был взорван в своей машине Шевцов и его массажист Нилов, знавшие правду об убийстве Самсонова — раз. Слишком грубо и откровенно прессовали Саранцева — два. Не удалось устранить тренера Коренева, который давно заподозрил неладное, — три. Иногда и гранатомет бесполезен.

— Я не понимаю, к чему вы все это говорите, — нетерпеливо произнес вице-президент «Арсенала», постукивая полусогнутым пальцем по столу. — Мне некогда слушать. Через час я должен быть на базе моего клуба. Так что…

— Так что у вас есть еще полчаса, — прервала я. — Отсюда до базы ехать максимум минут двадцать пять. На такой-то хорошей машине, как у вас. Так что тридцать… ну хорошо — двадцать минут вы вполне можете выкроить из своего плотного графика, Михаил Николаевич. Не так ли?