Читать книгу - "Заговор францисканцев - Джон Сэк"

Она оглянулась на неподвижное тело Энрико по ту сторону дороги и вцепилась в рукав отшельника.

– Мне страшно за вас, падре. Пожалуйста, не ходите в Сакро Конвенто. Вы попадете в смертельную ловушку.

– Решать мне, – напомнил он девушке, – и пока я не вижу перед собой выбора. – Он еще минуту рассматривал мертвого монаха. – Да и так ли важна жизнь? Если бы эти люди убили меня, я уже радовался бы встрече с Лео и святым Франческо. – И, с улыбкой похлопав себя по груди, добавил: – И уже понимал бы смысл письма.

– Но Лео хотел, чтобы вы жили и рассказали всем то, что узнаете. Я в этом уверена.

Из кустов появился Джакопоне, волочивший за собой два тонких, но крепких деревца с обломанными ветками. Он оставил жерди рядом с Энрико, а сам подошел к Конраду и Амате.

– Сперва надо похоронить этого брата, – сказал Конрад.

– Похоронить? – крикнула Амата. – Да разве можно терять время? Прежде всего надо унести отсюда Энрико.

– Он был нашим братом. Его должно похоронить по-христиански, а не оставлять в добычу хищникам. – Конрад снял с шеи убитого крест и отдал девушке. – Подержи пока – отметим его могилу. Сиор Джакопоне поможет его раздеть. Можно будет завернуть тело в плащ и завалить камнями.

– Дайте мне его пояс, – попросила Амата. – Пригодится.

Она ждала на дороге, сжимая в одной руке факел, а в другой крест, пока мужчины уносили останки монаха за деревья. Не сводила глаз с поворота тропы, с минуты на минуту опасаясь возвращения бандитов. Трое удрали в Губбио, но тот копейщик может оказаться где угодно. Его вопли давно сменились тишиной холодной ясной ночи. Напрягая слух, она слышала только, как возились в подлеске Конрад с Джакопоне, разгребавшие землю и ворочавшие камни. Даже Энрико не стонал, не вскрикивал от боли. Мертвенное молчание пугало девушку больше всего.

Через какое-то время из кустов появился Джакопоне. Он отдал девушке веревочный пояс и забрал у нее крест. Амата бросилась к Энрико, связала вязанку тонких веток, подожгла своим угасающим факелом. Огонь перебирался с ветки на ветку, и вскоре ей стало ясно видно его лицо. Чистую кожу испятнали синяки и царапины, светлые волосы запеклись в крови и торчали грязными пучками. Такой молодой – ее брату Фабиано теперь было бы столько же. Она села рядом с ним на землю и гладила его лоб, перебирала пальцами спутанные волосы, разбирая колтуны.

Веки у него дрогнули, широко открылись. Он узнал ее.

– Амата, – прошептал он, – ты жива.

– Ох, слава богу, Рико, – отозвалась она, – и ты тоже.

– Ну, не знаю. У меня все болит. И такая слабость...

– Ты так храбро прыгнул на спину тому человеку! Он попытался улыбнуться.

– Раз в жизни сделал что-то храброе и на этом кончился.

– Тс-с. Не говори так. Мы почти добрались до Сакро Конвенто. Монахи тебя залатают.

Веки у него снова упали. Мальчик мотал головой из стороны в сторону, борясь с беспамятством. Она услышала, что подходят мужчины, и шепнула:

– Помни, я Фабиано, а не Амата. Но он уже не слышал.

Конрад с Джакопоне соорудили из жердей и рясы подобие носилок. Они переложили на них бесчувственного Энрико и подняли концы жердей на плечи. Амата вышла вперед, чтобы освещать им рытвины и колеи от тележных колес.

– Теперь да защитит Господь его и нас, – сказал Конрад. – Идем.

Дорога, хоть и ухабистая, шла ровно почти лигу, до перекрестка Порциано. Здесь по правую руку от них темнел фасад маленькой часовни, обещавшей укрытие и защиту. Конрад задержался только для того, чтобы опустить носилки, и тут же заглянул в дверь. Потом он знаком попросил Амату поднести факел и вошел внутрь. Свет спугнул мелких зверьков, и они, шурша соломой, разбежались по углам. Над головой зашелестели крылья – туча летучих мышей вылетела в отверстие крыши. Амата неподвижно стояла в дверях, пока не смолк шум, и тогда вслед за Конрадом прошла к алтарю. Здесь остро пахло горелым мясом. Амата слыхала рассказы о евреях, которые резали на своих алтарях животных и сжигали их, принося в жертву своему богу. Должно быть, в их храмах всегда стояла такая вонь.

Отшельник смел грязь с алтаря и открыл дверцы скинии.

– Здесь небезопасно. В этой церкви больше не служат Богу. Нас не защитят Святые дары.

– Все равно, можно ненадолго задержаться. Я боюсь, тряска убьет Энрико.

– Отдохнем на рассвете. В темноте останавливаться опасно.

Из тьмы за алтарем послышался протяжный стон. Конрад выхватил у Аматы хворост и поднял высоко над головой.

– Если ты человек, а не зверь, объявись, – сказал он.

– Будь проклята твоя душа фанатика, Конрад да Оффида, – голос. – не собирались тебя убивать. Приказано было тебя захватить, и только.

Конрад протискивался за алтарь, пока ему не видна стала прижавшаяся к стене человеческая фигура. Человек наставил на них свою пику, но было видно: он слишком слаб, чтобы нанести удар.

– Брось оружие, если хочешь от нас помощи.

– Помощи? – возмутилась Амата. – После того, как он едва не вспорол мне живот?

Раненый не опускал оружия.

– Убери, я сказал. – Конрад медленно провел перед собой горящей связкой веток. – Или тебе мало огня?

Пика глухо стукнула о земляной пол. Конрад шагнул было вперед, но Амата удержала его.

– Берегись. У него может быть нож.

Она нашарила в темноте пику и уперла наконечник в грудь раненому. Конрад выше поднял свет.

– А этот тебе тоже знаком?

– Мне не видно лица. Сбрось с него куколь.

Когда рука отшельника скользнула по лицу раненого, тот дико вскрикнул. Так вот откуда воняло горелым! Лица было не различить. С обугленной кровавой маски на них жутко пялился единственный глаз. Конрад совсем стянул капюшон. Под ним открылись волосы цвета соломы и монашеская тонзура.

Амата подошла ближе, оперлась на алтарь, чтобы не упасть.

– По-моему, он один из тех братьев, что направили меня к моне Розанне. У того были такие же волосы.

– Невозможно! Те были пешие?

– Нет, на осликах. Я же рассказывала, второй был совсем дряхлый. Они могли еще вчера поспеть в аббатство в Губбио. Слава Богу, мы не там ночевали.

Конрад снова осветил страшную маску.

– Тебе известно, что значит письмо Лео?

– Нет. – Он закашлялся, забрызгав себе грудь кровавой мокротой. Потом снова заговорил, хрипло и с трудом: – Мой спутник только сказал... что генерал... будет рад получить его... и тебя.

Он хотел поднять руку, но сил не хватило, и она снова упала на грудь.

– Как зовут твоего спутника?

Губы раненого растянулись в злой усмешке.

– Переписчик.