Читать книгу - "Зной - Джесси Келлерман"

— В полтора года, — сказал судья. — Только не говорите, что он — вылитый я. А то все это говорят.

— Так он — ваш сын, — сказала Глория.

— Наблюдая за его подачами, я иной раз думаю, что он — моя дочь.

— И вы довели вашего сына до сердечного приступа?

— Довел? Я его ни до чего не доводил. Он сам себя довел. — Судья отобрал у нее рамку. — Моя жена, да упокоит Господь ее душу, любила этот снимок. И заставила меня держать его на столе, хоть я и твердил ей: «Дотти, он мне не нравится, стоит мне взглянуть на него, я вспоминаю, какая у мальчишки паршивая подача». Однако ей хотелось, чтобы он здесь стоял, и потому, из уважения к ней…

Судья вылез из кресла.

— Вот у внучки моей подача фантастическая. На троих мужиков хватило бы. Такие штуки передаются через поколение. — Он положил рамку на стол, фотографией вниз. — Ладно, хватит о нем, поговорим о вашем деле.

Заняв место за столом, судья открыл папку и достал из нее заблаговременно посланную ему Уирли фотокопию свидетельства о смерти. Раскрыл очки для чтения, прочитал, шевеля губами, свидетельство, потом листок с заметками.

— Этот джентльмен, мистер Карл Перрейра, — судья взглянул на Глорию, — он ведь никому, кроме вас, не нужен. Это похоже на правду?

— Да, — подтвердила она.

— Угу. — Капловиц снял колпачок с лазоревого цвета автоматической ручки, промокнул мокрый лоб бумажным носовым платком. — И вы вернули сюда останки этого джентльмена?

— Съездила в Мексику и забрала их.

Судья присвистнул:

— Это ж черт знает какая даль.

— Да, ваша честь, вы правы.

— Вам, я так понимаю, нравится машину водить.

— Терпеть не могу, — сказала Глория.

— В таком случае вы очень великодушная женщина, раз решились проделать столь долгий путь.

Глория пожала плечами.

— А это то, что они вам дали. Свидетельство о смерти, отпечатанное на дерьмовой бумаге, и цепочка с крестиком. Это его цепочка?

— Вот тут я совершенно уверена, — сказала Глория.

Судья с интересом взглянул на нее:

— И готовы в этом поклясться?

Глория покраснела:

— Я… да. Сейчас?

— Я пошутил, юная леди. Клясться вы ни в чем не обязаны. — Он снова подмигнул ей и принял серьезный вид: — Вернувшись сюда, вы обратились к мистеру Уирли.

— Да.

— Ну-с, — сказал судья, — что и стало вашей первой ошибкой. Этот человек — не адвокат. Он даже и не человек. Верно, Стив?

— Полагаю, что верно, судья.

— Я знал Стива, еще когда он маленьким мальчиком был, — сообщил Глории Капловиц. — Его отец приходился мне другом. Настоящий южный джентльмен и единственный гой, заговоривший со мной в «Дель-Рио». Мы подали на этот ресторан в суд, и им пришлось открыть перед нами двери. Но разговаривать с нами они обязаны не были. А твой отец разговаривал, не правда ли, Стив?

— Правда.

— Что и принесло тебе огромную пользу, — сказал судья. И, указав ручкой на Глорию, прибавил: — Не говоря уж о вас.

— Я знаю, — согласилась она.

— Интересно, почему вы попросили о встрече со мной? Будь мистер Уирли настоящим адвокатом, он объяснил бы вам, что я ничего для вас сделать не могу. Он говорил это?

— Говорил, ваша честь.

— Ага, — произнес судья. И погрозил Уирли пальцем: — Ты опять за свое взялся, адвоката изображаешь. Ну что же, мисс Мендес, ваш консультант сказал вам правду. Дело мистера Перрейра перейдет в юрисдикцию государства — если оно захочет с ним связываться. И тем не менее вы здесь.

— Да.

— Вы хотите задать мне какие-то вопросы.

— В некотором роде, ваша честь.

— Что означает «в некотором роде»?

— Мне нужна помощь, — сказала она.

Судья положил ручку на стол.

— Система судов по делам о наследстве самостоятельна, независима и никакой помощи не предполагает.

— Это мне известно, — сказала Глория. — Но я подумала, может быть, у меня есть какая-то возможность сохранить…

Пауза.

— Сохранить что?

— Причастность. К этому делу.

Судья приподнял бровь:

— Деньжат желаете огрести?

— Нет, ваша честь. Карл значит для меня очень многое. Если я отдам его системе, в которой никто его интересы соблюдать не станет, мне будет казаться, что я его бросила.

— У него нет никаких интересов, мисс Мендес. Он умер.

Глория молчала.

— Вам хочется взять что-то на память из его дома? — спросил судья.

— Нет.

— Так что же тогда?

Она ответила, глядя судье в глаза:

— Я заботилась о нем в течение десяти лет.

Пауза.

Капловиц аккуратно сложил свидетельство о смерти. Под ним лежала фотокопия записки Карла.

— «Позаботься тут обо всем, пока меня не будет», — вслух прочитал судья. — Это последняя записка, полученная вами от него.

— Да.

— Полагаю, сказанное в ней относится к его бизнесу, мисс Мендес.

Глория кивнула.

— И это отнюдь не последняя записка самоубийцы.

Глорию слегка передернуло.

— Нет, ваша честь.

— Такое предположение вас пугает?

— Он этого не сделал бы.

— Люди обладают способностью удивлять нас, мисс Мендес. — Судья опустил записку на стол. — Но должен сказать вам следующее: я вам верю. Если вы говорите, что, по-вашему, случившееся не было самоубийством, склоняюсь к тому, чтобы поверить вам на слово.

— Спасибо, судья, — сказал Уирли.

— Я не с тобой разговариваю, Стив. — Очки Капловица сползли на кончик носа; он сдвинул их вверх и снова обратился к Глории: — Скажите, вы были близки с покойным?

— У нас были теплые, дружеские отношения, — ответила она.

Судья покивал. Глория не сомневалась, что он уже вложил в ее слова некий малопристойный смысл. Ей захотелось сказать: «Вы не понимаете, все было иначе».

— Он когда-либо обещал оставить вам что-нибудь после смерти?

— Мы ни разу об этом не разговаривали.

— Стало быть, отношения ваши были чисто платоническими…

— Да.

Судья произнес — одобрительно, со своего рода, как показалось Глории, благодушной понятливостью:

— И вам его здорово не хватает.