Читать книгу - "Без гнева и пристрастия - Анатолий Степанов"

— Не надо, — попросила Ксения.

— Прошу простить за натуралистические подробности, но вам придется еще немного потерпеть. — Юрист был непреклонен. — За второй вариант — показания одного свидетеля, утверждающего, что Хуанито упал после столкновения с молодой женщиной. Этот свидетель довольно точно описал вас. И, наконец, заключение патологоанатома. В области солнечного сплетения погибшего — гематома, происхождение которой можно трактовать двояко: или от удара, вызвавшего падение, или собственно при падении. Я успел встретиться с неким господином, услугами которого пользуюсь при улаживании щекотливых дел. Он заверил меня, что человека, руководящего расследованием, окончательно и бесповоротно склонить к желаемому первому варианту возможно при определенных финансовых затратах с нашей стороны.

— Я не знаю, надо ли это делать… — робко начала Ксения, но яростный Аркадий заорал на нее:

— Надо, надо! — И к Валерию: — Сколько хотят?

— Десять тысяч… баксов, — назвал сумму юрист. Дима присвистнул и опять похлопал Ксению по спине. Аркадий кратко прокомментировал:

— Круто.

— У меня нет таких денег, — почти с облегчением призналась Ксения.

— У вас есть такие деньги, — грозно заявил Валерий. — И не только такие, Ксения Валентиновна. По странному стечению обстоятельств, именно я должен был встретиться с вами за четыре дня до вашего отлета в Мадрид, чтобы передать вам письмо и совершить все юридические действия, с этим письмом связанные. Но судьба распорядилась иначе. — Вот теперь ему и понадобилась папочка: из нее юрист извлек роскошный твердый конверт и передал Ксении. — Мы спустимся в ресторан, а вы прочтите это письмо в одиночестве.

Они ушли. Все трое. Медленно, тихо, словно оставляя молодую женщину наедине с дорогим покойником. И оказались правы: письмо, написанное острым, почти готическим почерком, было от покойника:

«Единственная любимая моя, внученька моя!

Ты прочтешь это письмо, когда меня не будет на этом свете. Рано или поздно это произойдет — не знаю, но, читая эти строчки и вспоминая о нашей прошлой жизни, хоть немного погрусти обо мне. И прости (умершим легко прощать) своего небезгрешного деда за все. Скверно я поступал или хорошо — не имеет значения, ибо поступал я так для того, чтобы всю долгую жизнь ты была покойна и счастлива. Счастье, вероятнее всего, тебе сможет дать кто-то другой, но благополучие, уверенность в завтрашнем дне я постарался тебе обеспечить.

Теперь о деле. Разговор я начну с лирических воспоминаний о мрачной осени девяносто седьмого. То были тяжелые для меня времена, но сейчас я вспоминаю их со слезой умиления, потому что мы были все вместе: ты, твоя мама и моя дочь Светлана и я — старый пень. Одним вечером я пригласил тебя в свой кабинет и попросил приложить правую ладонь к толстому и мягкому куску картона. Боже, как ты была прелестна, весело и послушно исполняя каприз вздорного деда!

Сейчас будь внимательна, Ксюша. Отпечаток твоей ладони, оставленный на картоне, единственно возможный кодовый ключ к моим счетам в одном из крупнейших швейцарских банков. В нем завещанное тебе мною состояние. Оно — твое, но не все: сорок процентов его принадлежит моим компаньонам. Ты переведешь эти сорок процентов на счета, которые укажет тебе человек, передавший это письмо. Он в курсе, он знает все, он будет консультантом по всем твоим банковским делам. Без боязни доверься ему.

Помнишь, как мы с тобой рисовали смешную девчачью рожицу с косичками растопыркой на калитке нашей старой дачи? Это было последнее мое счастье, внучка.

Не стесняйся быть богатой. Богатство дарит стабильность и существенное право превосходства. Спокойно живи и уверенно радуйся жизни. А я уже умер.

Твой дед».