Читать книгу - "Небьющееся сердце - Инна Бачинская"

– Нет, он здесь, рядом со мной. Он всегда рядом с каждым из своих учеников. Между ним и его учениками протянута ниточка.

– То есть уже явился?

– Нет, – терпеливо объяснила Марта, и опять Арнольд был неприятно удивлен ее спокойствием. – Еще не явился. Он явится, когда я увижу его. Тогда я стану посвященной.

– Как та, которая умерла?

– Возможно! Может, так и было задумано.

– Кем?

– Судьбой. Природой. Богом.

– А откуда ты знаешь, что он здесь? – Вопреки здравому смыслу Арнольд умерил пыл и почувствовал, что ему больше не хочется шутить на темы веры, и некая как бы зависть рождается в сердце – эта безмозглая дура нашла себе бога! А бог, тоже мне! Большое счастье заполучить истеричную бабу.

– Чувствую.

– Как?

– Он поддерживает меня. Я спокойна. Я теперь знаю, что мне делать.

– Он что, подсказывает?

– Да.

– На каком языке? Он же из Африки!

– Ни на каком! Я просто его понимаю. Отец Львамугира объяснял: если снисходит покой, значит Он пришел…

– Отец Львамугира? Что еще за птица? – В голосе Арнольда появились ревнивые нотки.

– Отец Львамугира – один из апостолов культа. Учитель. Он из Танзании.

– Так он из Танзании заявился сюда?

– Из Америки. Сейчас он живет в Америке. Он миссионер, ездит по разным странам, несет учение!

– Разумеется, из Америки. Откуда еще. Все они из Америки. Истеричные американцы с жиру бесятся от своей бездуховности, а такие, как твой Лева… Льва… как его там, и пользуются, чтоб денежки выманить. Знаем, читали! – От легкого настроения Арнольда не осталось и следа. Он чувствовал злобу и раздражение. – Безмозглая идиотка! Культ! Культ сатаны, и сатана – этот чернокожий колдун. Он черный?

– Черный.

– Черная религия не годится для белых. Все перемрете, как эта ваша… ученица. Ты что, не могла найти себе хотя бы белого попа? Если невтерпеж? – В голосе его звучала откровенная злоба. Он и сам не знал, почему так разозлился.

– Какая разница? Бог – это не человек, у него нет цвета кожи.

– А что же он такое?

– Добро. Любовь. Мир.

– Да, да, знаем! Не убий, не пожелай! Любовь! Чем, интересно, вы занимаетесь на своих… – Он запнулся, пытаясь найти слово пооскорбительнее, ничего не придумал и закончил ядовито: – Занятиях?

Жена молчала. В ее молчании было превосходство и презрение…

…Она уже спала, а он все думал, думал: о своей жизни, неудачах, карточном долге, который, думай не думай, а возвращать придется, счетчик включен… вот разве что… Ладно, посмотрим. А теперь еще эта курица нашла себе… нашла себе… Он затруднился с поисками слова. Нашла себе… дело? Нет! Смысл жизни, покой, уверенность. А тут мечешься, дергаешься, а смысла как не было, так и нет…

Он еще долго лежал, уставившись в темноту, подложив под голову руки, жалея себя, вспоминая детство. Как его дразнили в школе за малый рост и хилость, а иногда и били. И как с самого детства он приспосабливался, лавировал и изгибался… Тьфу! А сейчас что у него за жизнь? Все то же самое! Лавируешь, приспосабливаешься, прячешься! Мысль о том, что можно хотя бы попытаться зарабатывать на жизнь, честно отсиживая на работе с девяти утра до шести вечера каждый день, просто не приходила ему в голову. Арнольд был жуликом по природе своей, причем жуликом мелким, нетерпеливым, сиюминутным, с психологией – хапнуть и бежать, и в большинстве случаев неудачливым. Так сказать, жулик-люмпен в иерархической структуре института жульничества.

Арнольд и Марта были женаты шесть лет. За это время трижды им пришлось сменить место жительства из-за Арнольдовых махинаций. Один раз его чуть не убили – и вот тут-то и крылось то нечто, чему и названия-то сразу не подберешь, ну, скажем, причина, почему он не собирался расставаться с женой. Марта была чем-то вроде талисмана, в чем он не признался бы даже самому себе. Было в ней что-то, что пугало его и заставляло сохранять хотя бы видимость хороших отношений. Кроме того, он боялся ее потерять. Да-да, он боялся потерять свою жену Марту, недалекую, неинтересную и некрасивую.

Они познакомились на вечеринке у едва знакомых ему людей, куда он попал случайно, от нечего делать и с целью перекусить, так как сидел на тот момент на мели. Марта привлекла его внимание тем, что после бокала шампанского пребывала в состоянии какого-то судорожного веселья и беспрерывно хохотала. Деваться Арнольду было некуда, знакомых у него в этом городе не было, и он стал оказывать ей знаки внимания, хотя девушка была совсем не в его вкусе. Ему всегда нравились худощавые небольшие блондинки «со стервинкой». Марта же была темноволосой, сероглазой, довольно миловидной молодой женщиной, простоватой на вид, которой не помешало бы сбросить пару-другую лишних килограммов.

Они долго гуляли в тот вечер. Марта рассказала ему, что отец ее, профессор медицины, умер пять лет назад, она живет вдвоем с мамой и работает учительницей младших классов. Работу свою любит, потому что любит детей. Арнольд снисходительно слушал девичью болтовню, играя роль опытного столичного жителя, крупного специалиста в области авиастроения, каковым представился. Как-то раз его попутчиком в поезде оказался авиаконструктор, настоящий, разумеется, классный мужик, с бабками, который после распитой на двоих бутылки пятизвездочного коньяку (Арнольд было сунулся со своим виски, но Николай Кондратьевич приказал убрать виски прочь, так как солидные и понимающие люди пьют только хороший коньяк) рассказал Арнольду кое-что о современных самолетах, а также из истории отечественного и зарубежного самолетостроения.

Сейчас Арнольд, поняв, с кем имеет дело, и нисколько не опасаясь быть уличенным в самозванстве, рассказывал о своей лаборатории, о замечательных проектах суперлайнеров с неконвенционными системами двигателей, о ночных испытаниях и абсолютной засекреченности всех материалов. Он был так убедителен, что и сам себе почти верил, а Марта все смотрела на него ласковыми темно-серыми глазами. С некоторой опаской он принял приглашение на чай, разумеется, не на сегодня, а на завтра, то есть все-таки уже на сегодня… Они расхохотались, так как было уже за полночь.

– Простовата, – подумал он тогда, – а, интересно, какова мамаша-профессорша? А может, враки про папика-профессора?

Сам Арнольд врал постоянно, даже не ради, а вернее, не только ради выгоды, а еще и по внутренней потребности, ради искусства, как, например, поэты сочиняют стихи, а композиторы – музыку. К его удивлению, мама, Таиса Леонидовна, оказалась весьма далекой от образа профессорской жены, как он себе это представлял. Такое простодушие сквозило в каждом ее движении и каждом слове, что Арнольд сначала было устыдился своего беспардонного авиаконструкторского стеба. Но уж очень случай был хорош, грех не воспользоваться. Таиса Леонидовна была еще довольно молодой женщиной, недалекой, не очень образованной – как он узнал потом, профессор, известный специалист по болезням костей и суставов, влюбился в молоденькую сестричку, оставил свою семью и женился на ней, удочерив ее двухлетнюю дочку Марту.