Читать книгу - "Вулкан страстей наивной незабудки - Дарья Донцова"

– Теперь я, – запрыгала на стуле девочка с косичками. – Имя у меня Эдита. Бабушка настояла, чтобы внучку так назвали в честь героини обожаемой ею книги «Замок во тьме». Бабуля очень романтична, а я мучаюсь. От Эдиты меня просто передергивает. Родители обращаются ко мне Дита, остальные Эдя. Фамилия мне досталась самая подходящая для такого имени: Булочкина. Мне двадцать два года, я специалист по компьютерным технологиям, у меня два высших образования.

– И когда вы только все это успели? – спросил плотный парень, сидевший напротив меня.

Эдита опустила глаза.

– Сама не знаю. Закончила школу в тринадцать лет, поступила в МГУ, в пятнадцать получила диплом, чувствовала себя недоучкой. Нашелся спонсор, который отправил меня в Америку, в девятнадцать я завершила образование в США, вернулась в Москву. Работала в крупной корпорации, чуть со скуки не сдохла. Очень рада оказаться у вас. Не замужем и не собираюсь. В свободное время занимаюсь в театральной студии, увлекаюсь народными танцами. Ничего не собираю. Люблю чай, умею его правильно заваривать. Все.

– От родителей вам досталась светлая голова, – заметила Буль.

Дита улыбнулась.

– Наверное.

Я, знавшая, что Эдита воспитывалась в детском доме и никогда не встречалась ни с родным отцом, ни с матерью, спросила:

– Кто следующий?

– Я, – хором сказали крепкий парень и симпатичная блондинка, они переглянулись и рассмеялись.

– Девушек пропускают вперед, – сказала Буль.

– Очень мило, – обрадовалась белокурая красавица, – Анна Попова. До отчества я не доросла, но для информации сообщаю: Ивановна. Ничего интересного во мне нет. Окончила юрфак института имени Соколова. Это не московский вуз. В столицу перебралась восемь лет назад, когда вышла замуж за Юрия Хватова, сына высокопоставленного чиновника МВД. Свекор меня пристроил на работу в убойный отдел. Там служили восемь мужчин, они сначала надо мной подсмеивались, потом принялись учить уму-разуму. Если у кого-то есть старший брат, то этот человек поймет: у меня на службе оказалось восемь старшеньких. С мужем я в разводе. Новым женихом не обзавелась. Были попытки устроить личную жизнь. Но! Если мой парень нравился одному старшенькому, то его на дух не переносил другой. Один раз все восемь были довольны, но тогда на дыбы встали бывшие свекор и свекровь, с которыми я вместе живу, они мне заменили родителей. Я из семьи потомственных алкоголиков, папа и мама упились до смерти, когда мне исполнилось семнадцать. Хорошо, не раньше, иначе б я попала в приют. Ничего не собираю. Очень люблю соленые огурцы. Если хотите сделать мне подарок, не покупайте шоколадные конфеты. Несите огурчики. И какао! Все.

Крепкий парень развел руками.

– Мне особенно похвастаться нечем. Валерий Крапивин. Тридцать восемь лет, из них двадцать работал в органах, прошел по служебной лестнице с первой ступеньки. Учился в школе милиции, потом в академии МВД. Мать – коллега Буль, отец – ныне покойный, занимался экономическими преступлениями. Не женат и не был. Детей нет. Свободное время, если оно есть, провожу в фитнес-клубе. Здоровое питание и все такое. Зануда. Характер скверный.

– Александр Викторович Ватагин, – представился последний член команды, невысокий полный мужчина в круглых очках, – психолог. Профайлер. Пятьдесят лет. Имею профильное образование психиатра. Вы же понимаете, что психиатр и психолог это разные специалисты?

Присутствующие молча кивнули.

Александр Викторович улыбнулся.

– Отлично. В тысяча девятьсот семидесятом году мои родители эмигрировали в США. В городе Нэшвилл до сих пор живет моя мама, отец, увы, скончался. Я учился в американской школе, колледже, последнее место моей службы в Америке, в отделе поведенческого анализа в службе частных расследований. В Россию приехал десять лет назад. Горжусь тем, что был одним из первых, кто настаивал на необходимости для полиции такого специалиста, как профайлер. Грубо говоря, я залезаю в голову преступника, начинаю мыслить, как он, и вычисляю, где его найти. Я не экстрасенс, не фокусник, не предсказатель с хрустальным шаром, а ученый. Владею гипнозом. Был женат четыре раза, что свидетельствует о моем неубиваемом оптимизме и вере в чудо. Если увидите в моем кабинете пяльцы, не удивляйтесь. Я вышиваю картины, это помогает сосредоточиться или расслабиться. Не курю.

– Здесь все обходятся без сигарет, – уточнила я. – Среди тех, кто хотел попасть в особую бригаду, было несколько интересных специалистов, но они курили, и поэтому им отказали. У нас табак под запретом. Против электронных сигарет ничего не имею.

– Они вредны, – пробурчала Буль, – могу объяснить почему.

Экран стоящего передо мной ноутбука стал светлым, появилось изображение приемной, потом лицо администратора Сергея.

– Татьяна, приехала Моисеенко, я устроил ее пока у нас на первом этаже, налил кофе. Пусть кто-то из ваших за ней спустится, или мне ее самому наверх поднять?

– Сделайте одолжение, проводите даму в нашу переговорную, – попросила я.

– Будет исполнено через две минуты, – отрапортовал администратор.

Я встала и посмотрела на членов своей новой бригады.

– Начинаем работу. Надеюсь, процесс притирки членов коллектива не займет много времени. Пройдемте в комнату, где обычно принимают посетителей.

Все переместились в соседнее помещение и уселись вокруг стола. Эдита поставила перед собой два ноутбука и тихо замурлыкала себе под нос какую-то песенку. Остальные хранили молчание. Я решила ввести сотрудников в курс дела.

– Сейчас здесь появится Галина Сергеевна Моисеенко, у которой в августе прошлого года пропала дочь Гортензия двадцати семи лет…

Продолжить мне не удалось. Дверь открылась, в комнату вошла дама в дорогом шелковом платье, вся обвешанная недешевой бижутерией. Мой нос уловил сильный запах алкоголя.

Эдита быстро потыкала пальцем в лежащий перед ней телефон. Моя трубка тихо блямкнула, я скосила глаза и увидела, что на вотсапп пришло сообщение от пользователя «Эдя». «Она не пьяная. Облилась самыми модными духами весенне-летнего сезона. Называются «Виски». От их аромата у всех возникает ощущение, что ты назюзюкалась».

Я посмотрела на Эдиту. Либо она способна читать чужие мысли, либо я не сохранила на лице беспристрастное выражение, а это плохо.

– Садитесь, пожалуйста, – попросила Аня, – устраивайтесь поудобнее.

– О каком комфорте может идти речь, когда я не ем, не сплю, только о Гортензии день и ночь напролет думаю, – всхлипнула Галина Сергеевна. – Не пью, не ем со дня ее пропажи.

Ну, это преувеличение. Невозможно прожить почти год без воды и пищи.

– Моя девочка, – заплакала Моисеенко. – Солнышко! Ее украли, похитили, увезли в неизвестном направлении. В полиции палец о палец не ударили, несли чушь: «Гортензия взрослый человек, она могла просто уехать». Как это, просто уехать от матери? Куда? Зачем? Боже!