Читать книгу - "Семейная реликвия. Тайник Великого князя - Елена Зевелева"

Поэтому, подумав еще немного, он окончательно решил: «В конце концов будь что будет. Она же не навязывается, а просто предлагает свою дружбу. Может, это совсем и неплохо. Хотя, кто знает, верит ли кто-нибудь на самом деле в дружбу между мужчиной и женщиной?»

Олег налил еще по одному лафитничку горилки, задумав произнести какой-нибудь душещипательный, сентиментальный тост, который бы явно понравился Неле. Однако вновь загремевший, только с большей силой, припев искрометной народной песни не дал ему до конца сформулировать то, что намеревался сказать.

«Ты ж мене пидманула,

Ты ж мене пидвела,

Ты ж мене молодого,

З ума-розуму звела…», —

бойко заспевали гарни хлопцы, которые в его воображении явно походили на пареньков, встречавших посетителей у входа в корчму приветствием: «Будь ласка!»

Судя по всему, видимо, по совету или по просьбе кого-либо из гостей корчмы, музыку вскоре сделали заметно потише, причем настолько, что сама музыка еле слышалась, а слов, без большого напряжения, различить было уже нельзя. А если бы еще к тому же не знать заранее, так и вообще мало кто догадался бы, что из спрятанных в стены динамиков льется вполне подходящая для горилки с перцем залихватская песня. Прочувствовав атмосферу корчмы «Тарас Бульба», Олег заказал еще двести граммов целебной горилки с перцем.

– Насчет шумной разноязычной толпы в пешеходной зоне в центре Вены, – сказал Олег, прервав слегка затянувшуюся паузу, – это ты, Неля, совершенно правильно заметила. Знаешь, мы часто с друзьями и с коллегами говорили об этом, и всегда отмечали еще и то, сколь часто здесь звучит русская речь. В то же время на улицах Вены каждый, думаю, чувствует себя настоящим членом европейского сообщества. Многие мои друзья, например, порядком поездившие по миру, частенько спорили, какие города интереснее, прекраснее – Рим, Париж, Вена, Москва, Санкт-Петербург? Каждый с жаром отстаивал свою точку зрения, приводил свои, как ему казалось, неоспоримые аргументы… А я вот что думал всегда. Каждый город неповторим и прекрасен по-своему. Я, например, после нашей командировки был покорен в очередной раз Веной. Достаточно только вспомнить, например, неповторимый собор Святого Штефана, наполовину отреставрированный, одна половина которого, как и прежде, осталась черной от копоти, грязи, да и просто от времени, вторая же стала новехонькой, сливочно-песочной, чистенькой, яркой…

Такую же работу реставраторов, кстати, мне пришлось видеть недавно в Милане. И, так же, как и там, облепившие собор туристы спорили, лучше ли стали от этого выглядеть соборы, не утрачен ли колорит времени?

Олег, великолепно знавший английский, немецкий, французский языки, действительно не уставал всегда удивляться тому, как же примерно одинаково мыслят люди, испытывающие сильные, яркие эмоции.

– Ты все-таки молодец, Неля. Если бы не ты, я бы в эту поездку никогда не успел бы заскочить в знакомый теперь нам с тобой магазинчик сувениров недалеко от гостиницы, который ты обнаружила. Помнится, я все подарки родным купил именно там. Так, жене своей Ольге я подарил ту самую вазу с «Поцелуем» Климта, которую мы тогда вечером выбрали, и еще изящную статуэтку «Цветы» – молодая девушка с огромной корзиной великолепных – одна к одной – роз. Матери – статуэточки двух миленьких балерин, которые мы обнаружили в витрине. Теще, представляешь, большую коробку фирменных конфет «Моцарт». А Галине, моей дочери? Ей, знаешь ли, для меня труднее всего выбирать подарки. Все-то теперь у нее есть… Так я ей, догадайся, что привез? Те самые фирменные духи, которые ты мне подсказала в «Duty Free» в аэропорту купить. Вот так-то, дорогая Неля! Так что именно благодаря тебе я, можно сказать, ухитрился самую трудную часть своей австрийской программы выполнить. Причем успешно, – завершил свой рассказ довольный сам собой Олег. – Да и в кофейне приличной нам с тобой удалось все же посидеть, не так ли? Потом немаловажно было, на мой взгляд, и то, что самолет наш приземлился в Шереметьево вовремя, без всяких опозданий. И то, что встречал нас, если ты не забыла, не кто-нибудь, а наш шофер, человек как всегда расторопный и услужливый, который и вещи помог нам донести, да и домчал до дома довольно быстро. Единственно, с погодой не повезло. Но это, как говорится, уже не от нас зависело, так ведь? Погода не по нашей вине так испортилась, – поеживаясь, как будто только что вышел из самолета после теплой Австрии в дождливой и холодной осенней Москве, сказал Олег Павлович. – Но и это неудобство мы с помощью водителя, как помнится, легко преодолели. Стоило ему только печку включить, как все встало на свои места.

– Да, это правда, – вновь почему-то загрустив, поддержала его Нелли Петровна. – В Вене-то, конечно, очень хорошо было, по-настоящему тепло и интересно. И уж, конечно, заметно теплее во всех смыслах, чем в Москве. Я помню, что и уезжали мы, когда бабье лето в разгаре было. А сейчас видно, что зима не за горами. Теперь, считай, полгода будем жить в холоде, слякоти и грязюке. Как это все надоедает мне. Скажу вам честно, мне после Ташкента очень недостает солнышка. Полгода эти мрачные свинцовые тучи. Как подумаешь, тошно и противно становится. Ну, месяц, ну два, в конце концов, но не столько же.

– А что ж вы хотели-то, моя дорогая? Австрийского тепла? Не тут-то было. Выгляните в окно: ноябрь уже, чай, к середине подходит. А осень московская, сытая, довольная, свадебная, и так побаловала нас в этом году, – не ташкентская, конечно, насколько мне известно, золотая в полном смысле этого слова осень, но по российским меркам вполне пристойная и теплая, – поддержал ее разговор ни о чем Олег Павлович.

Хотя сам он так, в общем-то, не думал. И при случае, как и все москвичи, о погоде поговорить очень любил.

Погода! Во все времена это была, как ни странно, поистине культовая тема для столичных жителей. Уже с утра, смотря телевизор, почти все знакомые Олега и Ольги с особой озабоченностью вслушивались в сводки погоды. Да еще к тому же и на своем градуснике, как правило, прикрепленном снаружи к окошку, перепроверяли, на сколько же градусов их в очередной раз в этот день решил надуть «Гидрометцентр». Сами себе некий фетиш чуть ли не на пустом месте постоянно создавали, а потом с трудом от него отказывались. Олег с Ольгой ничуть от своих друзей не отличались.

Олег, вспомнив об этом, почему-то вновь заулыбался, ясно представив себе день их прилета из австрийской командировки, дождливую и грязную Москву, аэропорт, где он в темпе перекладывал бесчисленные пакеты со шмотками Нелли Петровны, которые она положила в Вене в его чемодан, боясь что-либо случайно пропустить и привезти вдруг домой. Он ясно представил себе тот кошмар и ужас, который ожидал бы его дома, натолкнись вдруг его ревнивая жена Ольга на что-либо из приобретенного в Австрии Нелли Петровной среди привезенных им подарков. Например, на красные с черной оторочкой трусики, бюстгальтер или нижнюю рубашку, и аж заежился от одной только мысли о том, что могло бы произойти, подойди он к этому вопросу наплевательски. Кроме того, не очень хотелось тогда Олегу, чтоб и водитель его машины Слава стал свидетелем такой заботы своего начальника о подчиненной по возвращении из совместной командировки. Вот было бы разговоров на эту тему среди сотрудников.