Читать книгу - "Искатель, 2001 № 06 - Журнал «Искатель»"

Позвонила у двери, но никто не открыл. В доме нет ни лифтера, ни консьержа, и спросить было не у кого. А наутро горничная Дорис обнаружила ее тело. Газеты сообщили, что Дорис была убита накануне. Наверняка это сделал «сахарный папочка»! Но о нем ни слова не написали, никто не видел, как он выходил из дома. И я, подлая малодушная девка, даже не пикнула!

— И сегодня «сахарный папочка» вдруг появился тут, среди любителей орхидей?

— Вот именно.

— Вы уверены, что он вас раскусил? Догадался, что вы узнали его?

— Да. Он пристально смотрел на меня, и его глаза…

Зазвонил телефон. Я подошел к столу, снял трубку и сказал:

— Алло?

— Арчи! — раздался раздраженный голос Ниро Вулфа. — Куда ты, черт возьми, пропал? Немедленно возвращайся!

— Я приду чуть позже. Беседую с возможным клиентом.

— Тоже мне, нашел время! Приходи сейчас же!

Он бросил трубку. Я последовал его примеру и повернулся к возможной клиентке.

— Мистер Вулф зовет меня наверх. Вы можете подождать здесь? И что сказать миссис Орвин, если спросит о вас?

— Что я занемогла и уехала домой.

— Хорошо. Прием скоро кончится. В приглашении сказано: с половины третьего до пяти. Если захотите выпить, угощайтесь. Под каким именем записался сегодня ваш подозреваемый?

— Я не знаю…

— Как он выглядит?

Синтия пристально посмотрела на меня и покачала головой.

— Подождите. Сначала послушаем, что скажет ниро Вулф.

Наверное, она прочла что-то в моих глазах, или ей так показалось. Во всяком случае, девица подошла и взяла меня за руку.

— Вам я больше ничего сообщить не могу. Извините. Я знаю, что вы честный человек и вам можно доверять. Впервые за многие годы я разговариваю с мужчиной, не таясь. Мне… — Она заколебалась, подбирая слова. — Мне это весьма и весьма приятно.

— Взаимно. Зовите меня просто Арчи. Но вы должны дать мне словесный портрет.

По-видимому, эта мысль не показалась ей весьма и весьма приятной.

— Нет. Пусть сначала Ниро Вулф скажет, что готов взяться за дело.

В оранжерее почти никого не осталось. Когда я присоединился к горстке гостей вокруг Ниро Вулфа, он метнул на меня взгляд, полный холодного бешенства, и я был вынужден выдавить улыбку. Слава богу, было уже без четверти пять, и, если гости внимательно читали пригласительные открытки, скоро прием закончится.

Читали они не очень внимательно, но меня это уже не волновало: я был занят другими размышлениями. Теперь гости действительно интересовали меня, во всяком случае, один из них, если он еще здесь.

Первым делом надо было выполнить поручение Синтии. Подойдя к троице ее спутников, я вежливо спросил даму:

— Миссис Орвин?

— Да, это я.

Миссис Орвин была невелика ростом и весьма дородна, с круглым одутловатым лицом и узенькими глазками.

— Арчи Гудвин, — представился я. — Здешний служащий.

И умолк, не зная, что еще сказать. На мое счастье, в разговор встрял один из ее спутников.

— Моя сестра? — угрожающе спросил он.

Итак, речь идет о брате и сестре. На мой взгляд, братом он был неплохим. Постарше меня, но ненамного. Рослый, поджарый, с тяжелым подбородком и проницательными серыми глазами.

— Моя сестра? — повторил он.

— Наверное. Вы…

— Полковник Перси Браун.

Я снова повернулся к миссис Орвин.

— Мисс Браун просила передать вам, что ушла домой. Я угостил ее выпивкой, и это, похоже, помогло, но все-таки ей неможется, и она решила уйти. Велела извиниться за нее.

— Но она совершенно здорова! — вскричал полковник. Мои слова почему-то обидели его.

— Как она себя чувствует? — спросила миссис Орвин.

— Следовало налить ей втрое больше, — подал голос второй мужчина. — Или отдать всю бутылку.

Судя по его тону и выражению лица, он не считал нужным беседовать с прислугой, то есть со мной. Он был много моложе Брауна и очень похож на миссис Орвин. Вероятно, родственник.

Она тотчас подтвердила это, сказав:

— Прикуси язык, Юджин! А вам, полковник, пожалуй, стоило бы сходить и узнать, что с ней.

— Едва ли в этом есть нужда, — с преувеличенно мужественной улыбкой ответил полковник. — Уверяю вас, Мими.

— С ней все хорошо, — подтвердил я и пошел прочь, думая о том, что в языке уйма слов, значение которых требует уточнения. Назвать эту грузную матрону с узенькими глазками Мими было по меньшей мере оригинально.

Я бродил среди гостей и был живым воплощением любезности. Я полностью полагался на чутье, поскольку у меня не было специального счетчика, сигналящего при соприкосновении с убийцей. А ведь изобличение убийцы Дорис Хаттен было бы достойно отображения в моем блокноте!

Синтия Браун не называла фамилии убитой, но мне было достаточно имени. Когда произошло убийство, а было это месяцев пять назад, в начале октября, газеты, по своему обыкновению, подняли большой шум. Дорис Хаттен была задушена ее собственным белым шелковым шейным платком с узором в виде текста Декларации независимости. Место преступления — уютная квартира на пятом этаже дома на одной из западных семидесятых улиц. Платок, которым убийца стянул ей шею, был завязан узлом на затылке. В радиусе мили не нашлось ни одного подозреваемого, и сержант Перли Стеббинс из отдела по расследованию убийств признался мне, что его ведомство вряд ли когда-нибудь выяснит, кто оплачивал квартиру убитой.

Я настроился на самый подозрительный лад и продолжал бродить по оранжерее. Некоторые мои подозрения оказались чересчур нелепыми, что выяснилось в ходе беседы с пробудившим их человеком, когда я хорошенько пригляделся к нему. На это понадобилось много времени, но я не сомневался, что, если Синтия была со мной откровенна, скоро мы будем знать все подробности дела. Проклятый холодок в позвоночнике по-прежнему давал о себе знать.

Пробило пять, пошел шестой час, и толпа гостей поредела. В половине шестого оставшиеся, наконец, уразумели, что их время кончилось, и потянулись к лестнице. Я все еще был в оранжерее и вдруг заметил, что остался один, если не считать какого-то господина, поглощенного изучением горшка с довианами, который стоял на северном стеллаже. Господин меня не интересовал, я уже оценил его и вычеркнул из списка подозреваемых: он явно не тянул на убийцу. Но, когда я посмотрел в его сторону, он вдруг резко нагнулся и взял горшок с цветками в руки. Мышцы у меня на спине напряглись. Это был чистой воды рефлекс, но я уже осознал, чем он вызван. Большие пальцы незнакомца очень характерно сошлись на горловине горшка. Даже при полном пренебрежении к чужому имуществу не следует браться за пятидюймовый горшочек так, словно собираешься вытрясти из него душу.

Я с опаской приблизился к гостю. Он держал цветочный горшок в нескольких дюймах