Читать книгу - "Искатель, 2001 № 02 - Журнал «Искатель»"

на эту же тему. В субботу ездил в библиотеку, вернулся, а Наташка весела и благодушна. Вроде бы белье гладит — не гладит, а порхает с утюгом. Одна, никаких гостей. Впрочем, на кухне ели-пили.

— Кто был?

— А, мама.

Психологическая загадка усложнилась. С матерью она жила так себе, без вражды и без любви. А тут, вижу, распирает ее радость. Может быть, мамаша принесла какую-нибудь благую весть? Например, нам дают квартиру. Начинаю осторожно:

— Что мама говорила?

— Как всегда, про повышение цен и свой диабет.

— Надеюсь, ты ее накормила?

— А как же. Мама и сама тортик принесла с бутылкой вина.

— Она же не пьет…

— В гости положено прихватывать, и она думала, что ты дома.

Я прошел на кухню: из торта был вырезан треугольный сектор, как из апельсина выломана долька. В бутылке отсутствовала даже та капля, по которой можно было бы определить цвет вина.

Я, как будущий ученый, приучал себя опираться на факты. Была теща, пустая бутылка… На подозрениях теории не строятся — только на фактах.

В нашем загородно-сельском доме был телефон. Как-то я проводил Наталью, вернулся домой и проработал часа полтора. Звонок. Снимаю трубку и слышу женский голос:

— Наташу можно?

— Она на работе.

— Вот на работе-то ее и нет. Я заведующая ателье.

— Где же она? — вырвалось у меня.

— Вы муж?

— Да.

— И она опаздывает почти ежедневно. A-а, явилась…

И заведующая трубку положила. В этот день работать я не мог: мысли, разумеется, заструились по любовному руслу. Наташе вида не показал.

Но на второй день посадил ее на автобус, а сам взял такси и велел ехать следом. Как в детективе. Не доехав до ателье примерно с полквартала, Наташа вышла из автобуса. Я расплатился с таксистом, выпрыгнул и пошел за женой, до боли в шее отворачивая лицо. Двигался медленно, прячась за широкоспинных мужчин и упитанных дам.

Наташа сошла с панели и, как мне показалось, двинулась к дому, стоявшему за сквером. Но она свернула к стеклянному павильону и пропала в нем. Я забежал с другой стороны и все видел — стены были из толстого стекла…

Наташа не спеша выпила одну бутылочку пива, потом вторую. Смеясь и переговариваясь с парнями у стойки… Я пошел обратно медленно, тихо, пятками назад, словно боялся, что под моим ботинком хрустнет ветка.

Подозрения… Наталья любила пиво. Ну и что?

Но поговорить надо. И вечером за ужином я, лишившись от нетерпения всякой деликатности, выпалил:

— Наталья, ты обожаешь пивко?

— Пью, — улыбнулась она.

— Что… пьешь?

— Воду, соки, молоко, пиво.

Я замолчал пораженный: она была готова к моему вопросу. Значит, ждала его.

— Пьешь алкоголь?

— Как и все, по праздникам.

— Ты пьешь и по будням, ты ежедневно перед работой заходишь в пивную.

— Володя, разве пиво — алкоголь? Жидкий хлеб.

— И у тебя в нем… потребность?

— Господи, завтра же брошу.

Я знал, что ни один пьяница не считает себя алкоголиком. О чем речь? Разве Наталья алкоголичка? Скор я на ярлыки. Она же обещала в пивную не заходить. Разумеется, до слежки я больше не опускался. Но когда она возвращалась с работы, мой взгляд делался цепким. На ее лице и в манерах я ничего не замечал… Замечал другое: войдя в комнату, она первым делом шла к трюмо и бралась за дезодорант или духи. Даже не умывшись. Отбивала какой-то запах?

Меня осенило как бы вторично: у нас дома скучно. Потому что нет детей, я занят диссертацией, гостей приглашаем редко… И на субботу я позвал ее отца. Наташа обрадовалась. Накрывать стол она умела: разные винегретики-салатики…

Отец, крупный мясистый мужчина, смотрел на меня как на плоскую селедку под маслом, потому что я не крупный и не мясистый. И главное, молчалив, как выпотрошенная курица на столе.

— Возьмем перестройку, — вещал он. — На хрена она мне? Квартира у меня есть, машина есть, дача с пятью яблонями есть, дочь замужем… У меня даже мясник знакомый, любой зад вырубит…

Я налил ему бокал сухого вина — отец стал смотреть на этот бокал, словно в нем была желтенькая моча. Под столом я получил Наташин пинок. Мы вышли на кухню. Она на меня набросилась:

— Выставляй!

— Что выставлять?

— Пить-то что люди будут?

— Бутылка сухого, соки, кофе…

— Володька, ты спятил! Гости уже друг на друга волками смотрят.

— Что же надо?

— Водки надо, водки!

— Сколько?

— Литра два.

Я сбегал, не веря, что она вся пойдет в дело. Пошла, если только один ее отец выпил бутылку. Наталья оказалась права. Какие там зверские взгляды… В конце вечера мы, обнявшись, пели хором «Не сыпь мне соль на рану…».

Мне стало казаться, что праздников стало больше, чем дней в календаре. Кроме всех прочих, мы теперь приспособились отмечать пройденный месяц совместной жизни — день, когда вступили в брак.

Недалеко от нашего дома жил полковник в отставке — мы вместе ходили на артезианский колодец. По дороге вели беседы о политике, перебрасываясь несовпадающими мыслями. Я полагал, что коммунистов отстранили от власти и начали строить демократию; полковник считал, что коммунистов отстранили и начали строить сексуально-алкогольный кондоминиум.

— Вышли из положения? — спросил он.

— С демократией?

— С деньгами.

— Международный банк даст.

— Вам? — удивился полковник.

— Почему мне… Государству.

Полковник помолчал, хлебнул артезианской водицы и объяснил:

— Ваша супруга одолжила у меня три тысячи сроком на неделю.

— Мы отдадим, — промямлил я.

Ее зарплата небольшая, стипендия аспиранта еще меньше, аренда за дом, одежда, еда… Мы уже по утрам не пили кофе, уж не говоря про сыр. Деньги исчезали, как пар из кипящего чайника. Неужели и три тысячи пошли на алкоголь? Что я ною, половина России пьет.

Отвлекать и развлекать!

Я затеял с ней разговор о поступлении в институт, о чем мечтали и раньше. Наталья слушала, поддакивала, но мне казалось, что ей очень хочется зевнуть.

Пригласил приятеля с женой, но тот, ничего не подозревая, приволок две бутылки вина. И Наталья — у нее неплохой был голос — весь вечер пела нам романсы.

В воскресенье я повел ее на выставку осенних цветов. От их красоты и запаха покойник улыбнется. А Наталья ходит с таким лицом, словно попала в музей восковых фигур. Я не вытерпел:

— Наташа, тебе скучно?

— Нет-нет, — встрепенулась она.

— Мне кажется, ты оживаешь, только если выпьешь.

— Тогда я себя лучше чувствую, — согласилась она.

— Но почему, почему?

— Тогда я смелая, удачливая, остроумная…

— Тебя прельщает обман?

— Это не обман, а полет в другой мир, который собран из обломков нашего.

Я