Читать книгу - "Московский вектор - Роберт Ладлэм"

Смит негромко свистнул.

– Ужасно.

– Просто мороз по коже, – согласился Петренко. Все так же крепко держа в руке портфель, российский ученый снял очки, суетливо протер их и вновь надел. – Спустя некоторое время в больницу поступили другие пациенты с теми же страшными симптомами. Сначала старик, бывший аппаратчик компартии. Потом женщина средних лет. И наконец молодой человек, чернорабочий – до недавнего времени был здоров, как бык. Все умерли в муках буквально через несколько дней.

– В общей сложности всего четверо?

На губах Петренко мелькнула горькая улыбка.

– Мне известно лишь о четверых, – произнес он тихо. – Не исключено, что пострадали не только они. Чиновники из Министерства здравоохранения ясно дали нам понять: мы не должны задавать слишком много вопросов, дескать, дабы не «возбуждать панику среди населения». И во избежание сенсационных сообщений в средствах массовой информации.

Разумеется, мы обратились в высшие инстанции, но на требования провести более серьезное расследование нам ответили отказом. Даже разговаривать об этом позволили лишь с ограниченным кругом ученых. – Глаза Петренко погрустнели еще сильнее. – Один кремлевский служащий вообще заявил мне, мол, четыре необъяснимые смерти – дело обычное, «всего лишь фоновый шум». Посоветовал сосредоточить внимание на СПИДе и прочих болезнях, от которых в России-матушке гибнет так много народа. В общем, на сегодняшний день все, что касается загадочных смертей, – государственная тайна, достояние бюрократов.

– Идиоты! – процедил сквозь зубы Смит. – Ведь попытка утаить появление нового заболевания может привести прямиком к чудовищной эпидемии.

– Возможно, – ответил Петренко, пожимая плечами. – Но я не намерен плясать под их дудку. Потому и принес вот это. – Он бережно прикоснулся к портфелю. – Здесь все необходимые документы по четверым пациентам, образцы их крови и отдельных тканей. Надеюсь, вы с коллегами на Западе успеете разобраться в механизмах развития странной болезни, пока еще не слишком поздно.

– А что станет с тобой, если российское правительство узнает-таки, что именно ты передал нам сведения? – спросил Смит. – Можешь себе представить?

– Об этом и думать страшно, – признался русский. – Поэтому я и решил сообщить тебе о болезни с глазу на глаз. – Он вздохнул. – Судьба России вызывает у меня все больше опасений, Джон. Боюсь, наши руководители решили, что в управлении важнее запугивание и диктат, а не здравый смысл и увещевания.

Смит понимающе кивнул. Развитие событий в России все сильнее пугало его и настораживало. Президент страны, Виктор Дударев, некогда служил в Комитете государственной безопасности СССР, работал в Восточной Германии. После распада Советского Союза поспешил примкнуть к реформаторам и превратился в одну из центральных политических фигур обновленной России. Сначала стал директором ФСБ, нынешнего органа безопасности, спустя время – председателем правительства и, наконец, одержал победу на выборах и занял пост главы государства. Некоторые из россиян по сей день отчаянно верили в то, что Дударев – истинный поборник демократического порядка.

Дударев оказался совсем иным. Укрепившись в президентском кресле, бывший кагэбэшник незамедлительно скинул маску, и страна увидела, что выбрала в правители не борца за идеи демократии, а человека, увлеченного достижением личных корыстных целей. Сосредоточить максимум власти в руках – своих и приспешников – вот к чему в основном стремился Дударев.

Новым независимым теле-, радиокомпаниям и печатным изданиям он тотчас подрезал крылья, а со временем перевел их под полный контроль государства. Представителей местных властей, чье мнение в том или ином вопросе шло вразрез с кремлевским, уволил, издав соответствующий указ, либо лишил средств по сфабрикованным делам о неуплате налогов. Оппонентов угрозами заставил молчать или же при помощи карманных СМИ вовсе убрал с политической арены.

Сатирики окрестили Дударева «Царем Виктором». Теперь шутка все больше отражала жестокую действительность и уже не вызывала смеха.

– Сделаю все возможное, чтобы о тебе ничего не узнали, – пообещал Смит. – Но кто-то в вашем правительстве непременно следит за сохранностью информации, и рано или поздно, когда о болезни заговорят открыто, на тебя падет подозрение. А заговорят о болезни в ближайшем будущем. – Он многозначительно посмотрел на коллегу. – Может, тебе уехать вместе с документами?

Петренко вскинул бровь.

– Попросить политического убежища?

Смит кивнул.

Русский медик покачал головой.

– Нет, не хочу. – Он пожал плечами. – Несмотря на все свои грехи, я был, есть и навек останусь россиянином. Не брошу родину из-за страха. – Он грустно улыбнулся. – Как там говорят философы? Чтобы зло восторжествовало, добропорядочным людям стоит лишь опустить руки? По-моему, верно сказано. Нет, я останусь в Москве, продолжу, как могу, бороться с безумием.

– Prosim, muzete mi pomoci? – прозвучало из тумана.

Вздрогнув, Смит и Петренко повернули головы.

На расстоянии каких-нибудь нескольких футов от них стоял с протянутой рукой, будто прося денег, моложавый на вид человек с весьма суровой физиономией. В мочке его правого уха, проглядывая сквозь длинные, сальные, спутанные темные волосы, блестел крошечный серебряный череп. Вторую руку незнакомец держал в кармане черного пальто. Прямо за его спиной темнели фигуры еще двоих – в похожих одеждах, такого же мрачного вида. И в их ушах поблескивали выполненные в форме черепов серьги. Охваченный дурным предчувствием, Смит шагнул вперед, загораживая плечом невысокого российского ученого.

– Prominte. Простите, – произнес он. – Nerozumim. He понимаю. Mluvite anlicky? По-английски говорите?

Волосатик медленно опустил руку.

– Вы американец, так?

Оттого, каким тоном он задал вопрос, Смита взяла злоба.

– Верно.

– Чудесно. Все американцы богачи, а я бедный. – Взгляд темных глаз Волосатика перескочил на Петренко и вновь устремился на Смита. Он обнажил зубы в неожиданной хищнической усмешке. – И вы согласитесь отдать мне портфель приятеля. В качестве подарка, правильно?

– Джон, – встревоженно пробормотал русский из-за спины Смита. – Они не чехи.

Волосатик услышал его.

– Доктор Петренко прав. Какая проницательность! – Резкое движение, и в руке, которую он до сих пор прятал в кармане, Петренко и Смит увидели складной нож. Секунда, и нож раскрылся. Лезвие было острым точно бритва. – Но портфель вы мне все же отдадите. Сию минуту.

Проклятие, подумал Смит, глядя на мрачную троицу, уже двинувшуюся вперед, чтобы заключить жертв в кольцо. Он сделал осторожный шаг назад и уперся в каменный, спокойно созерцающий Влтаву парапет. Плохи дела, пронеслась в голове пугающая мысль. Попасться без оружия, в густом тумане. Их больше. Плохо, очень плохо.