Читать книгу - "Кот в тупике - Ширли Руссо Мерфи"

Вильма с Берниной были знакомы много лет и даже считались подругами, хотя трудно вообразить, что Бернина вообще могла с кем-то дружить. Ну а когда Бернина чувствовала запах денег, то любому приятельству наступал конец.

У Дульси отношение к Бернине было сложным, оно включало в себя страх – правда, иной природы, нежели страх перед Фредой Брэкет. Неприязнь к кошкам возникла у Бернины Сэйдж при не совсем обычных обстоятельствах; кроме того, она слишком много знала о том, какие тайны могут скрывать некоторые представители кошачьего племени. И если бы она принялась рассказывать Фреде об истории кельтов и о кошках, обладавших даром речи, иллюстрируя сказанное примерами из древней мифологии, то это могло бы подтолкнуть Фреду к новым и непредсказуемым поступкам. В ней могла бы проснуться настоящая охотница на ведьм, хотя Дульси со свойственной ей скромностью не считала себя ни ведьмой, ни ведьминой кошкой.

Но и то, кем она была, могло бы ужаснуть черствого и лишенного воображения человека.

Бернина погасила верхний свет. Лишь несколько настольных ламп продолжали озарять зал библиотеки мягким сиянием. Последние посетители направились к выходу. Вильма посмотрела на кошку. В ее взгляде ясно читалось: она не уступит Фреде и не заберет Дульси домой. Но в то же время глаза Вильмы умоляли любимицу: уйди, дай этой вредине остыть. Было понятно – Вильма не уснет, пока не удостоверится, что Дульси в безопасности.

В ответ Дульси, сидя в своем укрытии, медленно прикрыла глаза. Чтобы успокоить хозяйку, она старалась выглядеть сговорчивой.

Но уходить Дульси вовсе не собиралась. Напряженно подобравшись и подергивая хвостом от нетерпения, она наконец дождалась, что Фреда с Берниной, а затем и Вильма направились к двери. Бернина поотстала, гася последние лампы, и комнаты погрузились в темноту. Мрак на несколько секунд ослепил Дульси, но, прежде чем ключ последний раз щелкнул в замке, включилось ее ночное зрение: тьма стала прозрачной, вновь проявились очертания столов и стульев, а по стенам, разлинованным книжными полками, поплыли неровные тени дубовых ветвей.

Наконец-то Дульси осталась одна.

Она вспрыгнула на стол, крутанулась волчком, ловя свой хвост, затем снова соскочила на пол и пробежалась по темным комнатам, расчерченным полосками лунного света. В сумраке казалось, что помещения расширились, словно стены, видимые в дневное время, растаяли в сотрясаемом ветром пространстве. Забравшись на одну из полок, Дульси вытащила помеченный коготками том. Книга с глухим шлепком упала на ковер.

Ухватив ее зубами, Дульси влезла на стол, лучше других освещенный луной. Она открыла книгу и отправилась в захватывающее путешествие по Африке. Она беззвучно ступала по необозримым пастбищам, ее ноздри заполнял явственно различимый запах газелей и антилоп гну, а вокруг расстилалась африканская ночь, упираясь на горизонте в горы – такие высокие, что их вершины терялись среди звезд.

Вдоволь наевшись мяса газели, Дульси пересекла поросшую травой бескрайнюю равнину, в сравнении с которой Молена-Пойнт казался просто игрушечным городком. Дульси воображала себя огромным леопардом, который крадучись пробирается среди глиняных хижин, рыком наводя ужас на спящих туземцев и оставляя в пыли отпечатки гигантских лап, чтобы поддразнить незадачливых охотников.

Насытившись африканскими просторами, Дульси обратилась к истории раннего средневековья и перенеслась в лабиринты тесных улочек Англии десятого века.

Однако это путешествие быстро приобрело мрачный оттенок. С каждой страницы на нее, усмехаясь, глядела покровительница колдовства Геката. Зло недвусмысленно заявляло о своем присутствии, маня и завлекая в свои сети. Дульси углубилась в рассказы о ведьмах и духах-хранителях, принимавших кошачье обличье. Ее преследовали люди, которые ненавидели и боялись кошек и горели одним желанием – истребить «ведьмино отродье». Подавленная жестокостью той эпохи, Дульси чувствовала, как тьма засасывает ее, и не хватало сил стряхнуть с себя ужасное и кровавое наваждение. Эти истории были совсем не похожи на благородные кельтские предания, в которых древние люди, принимая кошачий облик, отправлялись странствовать в иной мир, расположенный под чудесными плюшевыми зелеными холмами. Удивительный народ, обитающий там, состоял в родстве и с людьми, и с кошками и умел принимать облик и тех, и других. А древнее племя говорящих кошек, единственными представителями которого в эти дни были они с Джо, находило понимание и любовь кельтов. Не в силах избавиться от мрачных видений, Дульси в сердцах оттолкнула мерзкую книгу и отвернулась.

Сидя на краю стола и постепенно приходя в себя, Дульси удивилась собственному малодушию.

«Что со мной происходит? Чего я боюсь? Здесь же никого нет, а все эти кошмары – лишь маленькие черные закорючки на бумаге. Это безжалостное время давным-давно прошло. Почему же я сжимаюсь в комок и дрожу как в лихорадке? Что выбивает меня из душевного равновесия?»

По спине у кошки разливался неприятный холодок: ей казалось, она чувствует чьи-то темные помыслы, направленные против нее. Дульси раздраженно дернула хвостом, испытывая отвращение к собственному беспричинному страху и неожиданному упадку духа. Затем она соскочила на пол, пробежала через кабинет Вильмы и выскочила сквозь кошачью дверку наружу – в ночь, залитую лунным светом, приветливую и безопасную.