Читать книгу - "Время-убийца - Мишель Бюсси"

Трудно выразить насколько.

19

Среда, 16 августа 1989,

десятый день каникул,

небо цвета голубой феи

Жила-была…

Жила-была маленькая калабрийская принцесса.

Мария-Кьяра Джордано.

Все начинается как сказка, потому что Мария-Кьяра – настоящая принцесса. Она родилась на три года раньше меня, в 1971-м (как и мой брат), в итальянской коммуне Пьянополи близ Катандзаро. Ее отец управлял самым крупным предприятием по сбору капусты брокколи в регионе Калабрия. Кажется, брокколи с зелеными побегами – специалитет тех краев. Джордано исполнилось шестьдесят лет, когда родилась Мария-Кьяра, а сумма на банковском счете составляла шестьдесят миллионов лир. Он был хорош собой, о таких говорят «старый красавец», имея в виду, что хороши только карие глаза да вьющиеся седые волосы. Мать Марии-Кьяры была на девятнадцать лет моложе и на девятнадцать сантиметров выше мужа – без каблуков. Манекенщица Унгаро и актриса, она снималась в слабеньких фильмах категории В (во Франции ни один не шел, я проверяла).

Мария-Кьяра росла в идеальных условиях – куда лучших, чем капуста брокколи ее папаши, – и быстро формировалась. Быстрее меня, это уж точно. В пятнадцать лет росту в ней было метр семьдесят. Потом она слегка притормозила и стала выше всего на пять сантиметров. Формы тела Марии-Кьяры были маленьким чудом гармонии – бедра, спина, лодыжки, грудь и попка, – она напоминала героиню итальянских комиксов вроде тех, что папа прячет между книжками о Тинтине и Астериксе. Девушка, как будто созданная Манарой^[81].

Такая вот красотка…

Папе Джордано хотелось забыть запах брокколи и насладиться своей дылдой-старлеткой, вот он и купил виллу на холмах Ревеллаты, чтобы отдыхать там каждое лето. Маленькая калабрийская принцесса, единственная наследница, скучала в одиночестве, и отец привозил ее в своем джипе «сузуки» на пляж де л'Альга или к кемпингу «Эпрокт», где она все чаще подолгу развлекалась с подружками-ровесницами. С подружками и дружками.

Летом 1989-го супруги Джордано отправились на своей яхте в круиз вокруг Сардинии (весь год она стояла на приколе в бухте Кальви). Без дочери. Та ясно дала понять, что не запрет себя на месяц в плавучей тюрьме размером тридцать на десять метров и прекрасно справится одна.

Папочка подумал и… отдал ей ключи от каменного палаццо.

Кьяра сказала чистую правду – у нее все получалось.

Она танцевала ламбаду лучше «Каомы»^[82]. Пела «Важное событие» лучше Эроса Рамазотти^[83]. Лучше Аньезе Нано^[84] подавала реплики из фильма «Новый кинотеатр “Парадизо”», а уж как целовалась…

Будущая звезда вселенского масштаба! Она затмит всех!

Покорить или погибнуть!

Мария-Кьяра. История одной принцессы…

Я все еще сижу в тенечке на моем конце пляжа, под соснами, иголки впиваются в тело, на коленях – «Опасные связи». Мария-Кьяра рывком поднимается с полотенца в китайском стиле, и Циклопу остается ласкать жирными руками пустоту.

Нужно быть пошустрее, друг Герман… Ха-ха-ха!

Итак, Мария-Кьяра вскочила, лифчик надевать не стала и пошла на другой конец пляжа выпить кока-колы, провожаемая взглядами отдыхающих. С моего наблюдательного пункта выглядело это захватывающе и напоминало поле подсолнухов, которые поворачивают тяжелые головы вслед за солнцем, это колокольчики, васильки и пшеничные колосья изо всех сил тянутся вверх, к светилу, а…

А я упрямо смотрю в книгу.

Я ошиблась: Вальмон – это не мой брат, Вальмон – Мария-Кьяра!

В романе XVIII века роль распутного соблазнителя не могла достаться женщине, а сегодня – запросто! Уважение и восхищение достаются уверенным в себе, властным девушкам, которые делают со своими телами и сердцами что хотят и так же поступают с парнями.

Увы, я совсем не такая…

Мария-Кьяра – девственница. Так говорят. В палатках, на пляже, под душем, в мужском и женском сортире. Она только что не заявила об этом по громкой связи, не прикнопила к доске объявление в кемпинге.

Я девственница… и намерена это изменить.

Мария-Кьяра дала обет НЕцеломудрия.

Она объявила об этом, как о соревновании по петанку^[85], турнире по пинг-понгу или бинго-вечеринке. «Я отдамся парню. Впервые. Один раз! До конца лета».

Теперь она ходит в стрингах и без лифчика – за стаканчиком фисташкового сорбета, багетом, номером журнала для женщин Jeune & Jolie^[86]. Короче, вылитая Валери Каприски^[87] в «Годе медуз».

Мария-Кьяра возвращается с банкой кока-колы.

Сделать три шага, притормозить, откинуть голову, глотнуть, выгнув спину, вильнуть бедрами, смахнуть капли с живота тыльной стороной ладони.

Продолжить победное шествие.

Все мужчины лежат у ее ног – папаши, строящие с малышами замки, перестают копать, бутылки ледяного пива приклеиваются к губам, никто не бежит за волейбольным мячом. Эстефан, Магнус, Филипп потрясены!

Фу!

Не могу не восхищаться ею…

Завидую…

Терпеть не могу…

Ненавижу мужиков, пялящихся на сиськи Марии-Кьяры, нарушающие законы всемирного тяготения.

У меня есть теория. Поделиться? Ваше мнение не в счет, я все равно облегчу душу! Хороводиться с плоскогрудой девицей вроде меня – если имеешь далеко идущие планы совместной жизни – все равно что сделать долгосрочную инвестицию. С гарантией на тридцать лет. О таком решении не пожалеешь даже в старости, а большие сиськи обвиснут и… разонравятся. По-моему, это очевидно, так? Математическая, физическая очевидность! Следовательно, я догоню маленькую секс-бомбочку Марию-Кьяру, но в собственном ритме, неспешной рысцой.