Читать книгу - "Кикимора болотная - Людмила Милевская"

— Хорошо, — сказала я, — можешь ты сделать для меня доброедело?

Евгений решил поторговаться.

— И ты меня простишь? — спросил он. Я вынуждена былаобещать.

— Тогда могу. Все что хочешь.

— Поезжай к Розе и привези мне от нее… — я задумалась, —привези, в общем, она сама знает что. Она передаст. Понял?

Астров обрадовался.

— И после этого ты меня не выгонишь? — на всякий случайудостоверился он.

Я поразилась мужской наивности и солгала:

— Конечно, нет.

— Тогда я пчелкой! Одна нога здесь, другая там! — крикнулон, чмокнул меня в щеку и побежал по ступенькам вниз, хотя лифт стоял на нашемэтаже.

Розу я выбрала из географических соображений. Она жиладальше всех от меня. Это давало надежду, что гости уйдут раньше, чем вернетсяЕвгений.

Я с удовлетворением потерла ладони, поправила прическу,одернула платье и… тут-то взгляд мой упал на коврик, лежащий у двери. Ужас!Коврик весь был в крови. Да что там коврик! Вся дверь была перепачкана кровью,как и стена и бетонный пол. Мы с Жанной, делая уборку в доме, начисто забыли олестничной площадке. Я со страхом глянула на Старую Деву, которая приближаласько мне со своим жутким ведром.

— Вот-вот, — сквозь зубы процедила она и прошествовала мимо.

Оставить все как есть я не могла, как и не могла вернутьсядомой за мокрой тряпкой. Весьма странно прозвучало бы мое заявление гостям:

«Вы тут посидите пока, а я пойду помою на лестнице пол».Посылать за тем же Жанну было бы и вовсе бесчеловечно. Она и так ходит ележивая.

Оставалось одно: соседка Татьяна, Я нажала на кнопку еезвонка и ждала, нервно поглядывая на свою дверь. В любой момент из нее могливысыпать мои гости. А в голову, как назло, не приходило ничего правдоподобного.Кстати, и Татьяне не мешало бы выдать приличную версию. Как я ей объясню,откуда здесь взялась кровь?

Наконец дверь распахнулась, и лестничная площадка заполниласьразухабистыми звуками:

— Виновата-а-а ли я, виновата-а-а ли я, ви-новата-аа лия-я-я-я, что люблю-ю-ю! Виновата ли я-я-я, что мой голос дрожа-ал, когда пела япесню ему-уу!

Татьяна скромничала. Голос ее совсем не дрожал, чего нельзябыло сказать о стеклах в окне лестничного пролета. Они задребезжали от стольпроникновенного исполнения. Тем более что соседка не только пела, она еще ипритопывала, содрогаясь своим грузным телом в каком-то немыслимом танце.

Увидев меня, одиноко стоящую на пороге, она обрадовалась,распахнула для объятия и вплела в свою песню новый, не предусмотренныйавторами, куплет:

— Коля, это-о-о не баба Мароня-яя! Коля это-о-о не бабаМароняяя, это наша соседочка Соня-я-я!

Татьяна веселилась так заразительно, что я тоже чуть не запела:

— О дай-те-е-е, дай-те-е-е мне воды, я свой позор сумеюсмыть!

Но этого не произошло. Татьяна пропела мне:

— Заходи-и-и-и-и! — и уже в глубь квартиры:

— Налива-аай!

Я зашла с одной лишь целью не дать ей рассмотреть кровавыепятна на полу и стене. Зашла и тут же, стараясь не сбиваться на пение,объяснила, что мне нужны тряпка и ведро с водой.

Татьяна, приплясывая все это время, разочарованно махнуларукой на дверь ванной и уплясала на кухню. Оттуда сразу же раздался звонстаканов. Потом секунда молчания, смачный хруст и грянула песнь:«Выплыва-а-а-ют распис-ны-ыые Стеньки Ра-аазина челны-ы-ы!»

Я не стала терять даром времени, схватила ведро, наполнилаего водой и помчалась смывать кровь.

— И за бо-о-орт ее броса-а-а-ет! — неслось мне вслед.

Всей душой я радовалась, что есть на свете жизнерадостныелюди, которым нет дела до чужой жизни. Побольше бы таких соседей.

Вымыв все дочиста, я вернула ведро и, три разаперекрестившись, одернула платье, поправила прическу и с опаской заглянула всвою прихожую.