Читать книгу - "Тибетский лабиринт - Константин Жемер"

Встреча с мистером Голдом

28 апреля 1939 г.

Небеса над Бенгалией, Британская Индия.

Полет длился больше суток. Наплевав на назойливый шум двигателя, Герман несколько раз засыпал и поэтому не мог точно высчитать время, проведенное в воздухе. Посадка в Турции оставила по себе неприятные воспоминания, связанные с болью в ушах и пререканиями с местными властями из-за разницы во взглядах относительно цены на авиационный бензин. После взлета они с Евой поели консервов и шоколаду, но Герман уже не мог уснуть, сколько не пытался. Весь оставшийся путь он болтал с прекрасной фройляйн о разных глупостях, безошибочно рассудив, что подобным способом время убивается проще всего.

Компактный пассажирский лайнер М20b Вилли Мессершмитта изнутри больше напоминал вагон. Жесткие кресла, обитые кожей, квадратные окошки в обрамлении ламбрекенов и металлические поручни - точь-в-точь как в ленинградском трамвае. Только вот странно, что за окнами проплывают не стальная полоска канала или мост-красавец, а ватные валики облаков. Позже и вовсе ¬¬- под натруженными крыльями железного москита раскинулся лесной массив, знаменитые бенгальские джунгли, а справа от них в божественном презрении к смертным, забравшимся в эмпиреи, застыл Хугли - приток священной реки Ганг.

Ева коснулась плеча Германа, знаками дав понять, что аэроплан начал снижение, и вот уже подлокотники нещадно сминаются судорожной хваткой, а губы шепчут молитву. Железная машина, мгновение назад казавшаяся приклепанной к небосводу, резко устремляется к земле подобно падающему с ветки пожухлому листу. Герман силится в окне углядеть посадочную полосу и хорошо, что ему это не удается - с высоты грунтовая дорожка выглядит не толще конского волоса. Мотор трубит, как почитаемый индусами слон счастья - могучий Ганеша, крылья дрожат от усилий. Приземление. Многократное приземление, толчок за толчком сотрясают самолет, и вот он, наконец, катится по грунтовке, и уже можно перевести дух - полет закончен.

Эрнст Шеффер, такой же уверенный как всегда, вскочил с кресла и подхватил притороченный к спинке рюкзак.

- Выбирайтесь, коллеги, жду вас у машины, - весело сообщил он, даже не удостоверясь, действительно ли их встречают. Уверенный, как всегда.

Самое жаркое время года в дельте Ганга - с марта по май, по крайней мере, так пишут. В справедливости этого утверждения Герман убедился, едва выйдя из салона наружу. С неба джунгли виделись мокрыми от росы, но тропическому солнцу хватило мгновения, чтобы выжечь всякую мысль о влаге и жизни. На взлетной полосе дрожит пыльная стена, брюхо самолета нервно потрескивает и нещадный жар укутывает путешественников шерстяным одеялом зноя. Метрах в десяти вплавлена в грунт странная пародия на автомобиль, которую в здешнем обиходе называют «мотор».

После того, как прибывшие погрузились в «мотор», начальник экспедиции представил им темнолицего человека в европейской одежде:

- Наш проводник и переводчик господин Каранихи. Он некоторое время работал при германской дипломатической миссии и немного выучился языку. Думаю, пользу от его услуг трудно переоценить.

- Саиб, - изогнулся в поклоне индус, головой упершись в боковую дверцу. - Рад снова видеть вас на священной земле. Куда прикажете ехать?

Шеффер на мгновение задумался и объявил:

- Скажи водителю, пусть везет в порт!

Зловеще заскрежетав, «мотор» пустился в путь. В салон, крытый брезентом, немедленно залетела парочка огромных мух и принялась гудеть едва ли не громче двигателя, взрыкивающего на ухабах.

Калькутта предстала немного не такой, как изображено в рекламных проспектах индийского экспресса: зной и удушливый смрад заставляют непривычного к таким вещам европейца желать поскорее добраться до гостиницы или куда он там направлялся. Но не тут-то было - по запруженным улицам машина плетется со скоростью пешехода, вдобавок, встречные шудры норовят заглянуть в салон. Правда, как ни глупо смотрятся пять человек, скрюченных в крохотной кабине, никто из прохожих не смеется. Возможно, сам по себе автомобиль настолько поднимает статус едущего в нем, что…

- Смотрите, там йоги! - радостно воскликнула Ева.

Действительно, по краям улицы юлами-переростками вертятся хатха-йоги, то складываясь в какую-то причудливую гимнастическую мозаику, то снова принимая человеческий облик. Рядом с ними - факиры, разинув рот, демонстрируют искусство глотания шпаг или горящих факелов, иные зачаровывают беззубых змей. И на всю улицу кричит зазывала, обещая обезьяньи бои - дешево!

Автомобиль миновал ряд деревянных клеток. В них - не диковинная живность, а ярко одетые женщины.

- Кто это? - снова вскрикнула Ева, но теперь в ее голосе звучал ужас.

- Проститутки, - последовал спокойный ответ Каранихи. - Шлюхи. Но пусть несравненная мэм-саиб, чья красота сравнима лишь с обликом божественной коровы, не оскверняет свой взор столь недостойным зрелищем.

- Не правда ли, весьма поэтично сказано, - захохотал Шеффер. - Между тем, сравнение с коровой, которую в Индии почитают священным животным, есть ни что иное как изысканный комплимент.