Читать книгу - "Философ - Джесси Келлерман"

Долгое молчание.

– Прости, – сказал я.

Она не ответила.

– Мина.

– Не называй меня так.

Снова молчание.

– Давай попробуем еще раз, – предложил я. – Скажи мне, что ты помолвлена.

Она не сразу, но сказала:

– Я помолвлена.

– Поздравляю. Я счастлив за тебя. Счастливее некуда. Собственно, я не мог бы быть счастливее, даже если бы…

– Достаточно.

А по-моему, у меня получалось совсем неплохо.

– Где вы познакомились?

– У моей сестры.

– И… когда ожидается великий день?

– Не знаю. Он пытается добиться перевода на западное побережье. Я останусь здесь на весь следующий год, буду работать клерком у судьи Полонски. Так что в течение года ничего не произойдет.

– Значит, у меня есть время, чтобы вернуть тебя.

Ясмина округлила глаза.

– Поздравляю, – сказал я. – Честно.

– Ты правда?..

– Я стараюсь.

Молчание.

– Спасибо, – сказала она.

Молчание.

– Хочу кое о чем спросить тебя, – сказал я. – Только не злись. Договорились?

– Нет.

– Что ж, ладно, и все-таки… Пит его настоящее имя?

Не знаю, чего ей хотелось сильнее – расхохотаться или ударить меня.

– Сокращенное от Педрам.

– Понятно.

Молчание.

– Спасибо, что не наорала на меня.

Шипение пара, скрежет кофемолки.

– Это не то, что ты думаешь.

– А что я думаю?

– Он хороший парень, – сказала Ясмина. – Действительно хороший. Заботливый, умный. Окончил Нью-Йоркский университет.

Говорила она как-то слишком неуверенно, и я понял: если мне необходимо надеяться, что у меня еще сохранился какой-то шанс, то и ей равно необходимо доказать – себе, мне, – что она не предала свои идеалы, обменяв меня на модель пошикарнее. Мне отчаянно хотелось объявить ей, что это не так, но я сказал лишь:

– Ничего иного я и не ожидал.

Заснуть я в ту ночь не смог и, когда на подъездной дорожке заурчал фургончик Дакианы, встал и вышел на кухню, где Альма разворачивала свежий батон хлеба.

– Раненько поднялись, мистер Гейст.

Я слабо улыбнулся:

– Чувствую себя не лучшим образом.

– Мне очень жаль. Возможно, нам снова придется отменить наши дебаты.

Предположение это меня расстроило: получится уже второй раз за неделю. Или она пытается выставить меня? Я приказал себе успокоиться. Бритьем я нынче пренебрег и, должно быть, выгляжу нездоровым. Она просто проявляет заботу обо мне.

– Я об этом вовсе и не думал, – сказал я. – Но спасибо.

– Решайте сами. – Она вручила мне батон – порежьте. – Должна извиниться перед вами за то, что не предупредила о появлении моего племянника. Я и предупредила бы, если бы знала, что он придет.

– Вам не за что извиняться.

– Прошу вас, мистер Гейст. Давайте будем честны друг с другом. Ваше раздражение просто бросалось в глаза.

Я, орудуя ножом, пожал плечами.

– Мне придется попросить вас терпеть его визиты сюда, поскольку они и неизбежны, и неизбежно повторятся.

Я сунул ломти хлеба в тостер и выключил посвистывающий чайник.

– Он – внук вашей сестры?

– Именно так. Последний лист, так сказать, оставшийся на древе, и за это я прощаю ему многие его изъяны. Я хоть и не считаю, что дурное воспитание оправдывает недостатки характера, однако значительная часть ответственности за воспитание племянника лежала на мне. Он осиротел очень рано и прожил со мной некоторое время. – Она вскинула руку, предупреждая мой ответ. – Не стоит так часто оправдываться, мистер Гейст. Я всего лишь хочу сказать, чтобы вы были терпимей ко мне и к нему.

– Могу я спросить, как он осиротел?

– Его родителей свело в могилу пьянство.

Вот теперь я и вправду почувствовал себя виноватым.

– Да, – сказала она, – печальная история. Как вы легко можете себе представить, мальчик мне достался почти неуправляемый, но, думаю, я к этим чертам его характера еще кое-что и добавила, во всяком случае, укрепила их. Дети выводят меня из себя тем, что изображают наличие у них разума, которым вовсе не обладают. А я то и дело забываю об этом, вот в чем моя и только моя вина. – Она помолчала. – Мне придется извиниться перед вами еще раз. Все это нисколько вас не касается. Я прошу лишь, чтобы вы не судили его слишком строго.

– Мне ведь за вас тревожно.

– Тогда позвольте вас успокоить. Он моя головная боль, это правда, но я более чем способна справляться с ним. Однако я хочу, чтобы вы были готовы. У него есть обыкновение сваливаться точно снег на голову и так же внезапно исчезать. Поскольку я не видела его полгода, думаю, в ближайшие дни он еще не раз появится здесь.

Я молча смотрел на нее.

– Ему нужны деньги.

– Понятно…

Она не без раздражения сообщила:

– Он – единственный мой живой родственник, мистер Гейст.

– Конечно. Я не собирался лезть в ваши дела.

– Мои отношения с племянником всегда сводились и всегда будут сводиться к денежным подачкам. Да так оно и лучше – по крайней мере, он не утрачивает интереса ко мне, а я избегаю разочарований.

Меня так и подмывало спросить: да на что вам его интерес? На что, когда у вас есть я?

– Я понимаю, – сказал я.

Альма кивнула и вдруг обмякла, и я впервые увидел, насколько она стара.

– Ах. Это продолжается уже не один год. Я просто не привыкла к присутствию сторонних свидетелей.

– Он не имеет права расстраивать вас.

– И все равно расстраивает.

– Он не должен так поступать.

Она улыбнулась:

– Нет? И что же, вы убьете его за это?

– Я могу не впустить его в дом, когда он явится снова.

– Очень мило с вашей стороны, но, боюсь, согласиться на это я не могу. Конечно, Эрик – тяжкое бремя, но я несу его по собственной воле.

Ее усталый тон как-то не вязался со смехом, который вчера доносился из гостиной. Впрочем, я знал, как знают все, что любовь обращает каждого из нас в лицемера.

В соседней комнате загудел пылесос.

– Давайте поговорим о чем-нибудь более веселом. Вот, – Альма сунула руку в карман кофты и достала оттуда чек. – Это вам.