Читать книгу - "Брат ответит - Анна и Сергей Литвиновы"

— Снимите, — посоветовала я.

— Что? — усмехнулся слегка потерявший свое величие важный чин.

— Если у вас болит косточка большого пальца, надо обязательно каждый час снимать обувь. Хотя бы на несколько минут.

— Спасибо, доктор Ватсон, — хмыкнула Галина Георгиевна.

Туфлю не сняла. Сушек тоже не предложила. И складка на переносье разгладилась не до конца.

Но тон смягчился.

— Римма. Я тоже буду с тобой откровенна. Расстрел инвалидов попал к нам, в отдел резонансных преступлений. Идет активная работа по Симачеву — парню, который стрелял. По телевидению прошла информация, что у него СДВГ, но на самом деле у парня биполярное расстройство. Эти заболевания похожи, но второе — гораздо серьезнее. Парень состоял на учете в психоневрологическом диспансере. Однако считалось: в изоляции от общества он не нуждается. Леня учился в обычной школе. Если возникали сложности в общении, ему помогали лечащий врач и психолог. Как следует из показаний одноклассников, последние несколько месяцев Симачев постоянно говорил о превосходстве белой расы в целом и собственной исключительности в частности. Он в открытую восхищался Гитлером, одобрял теорию «истинных арийцев», вступал в конфликты с представителями национальных меньшинств. Уже есть предварительное заключение посмертной психиатрической экспертизы. Крайне вероятно, что таким образом себя проявляла фаза весеннего обострения, и врач ее проглядел. А безалаберность отца, который не скрывал от сына, где лежат ключи от сейфа с оружием, стала последней каплей.

Я быстро поняла, к чему сей спич.

И, послушной девочкой, кивнула:

— Симачев ограниченно дееспособен. А в какой-то момент у него окончательно съехала крыша, и он пошел стрелять. По тем, кто явно нарушал чистоту расы. Парень был один, и за ним никто не стоял. Я поняла. Никому про Долматова слова ни скажу. Даже Паше.

Галина Георгиевна усмехнулась:

— Я не исключаю, что Долматов замешан. Но кричать об этом на всех углах преждевременно.

— А где он был в день расстрела? — быстро спросила я.

— Ты же видела — среди зевак.

— А потом?

— Ох, шустра девица! — усмехнулась моя собеседница. — Ладно. Вот тебе подарок за откровенность. Мы пока не знаем, где он был днем, но около восьми вечера того же дня Долматов и неустановленный пассажир на автомобиле Филиппа покинули Москву. Двигались по Новорижскому шоссе. Камеры засекли их трижды: под Истрой, потом в районе Нелидово, а дальше в Сапрыгино. Географию знаешь? Куда он ехал?

— Э… думаю, в Псков.

— Возможно. Но в городе его машина не появлялась. Фигурант снова попал в объективы только на следующий день, когда возвращался в столицу.

Я открыла рот — и снова закрыла. Потрясающе!

Сначала Нурлан выдал мне служебную тайну про угнанное авто. А теперь Галина Георгиевна фактически его версию подтвердила. Итак, Долматов с подручным доехали до города Дно на своей тачке, там похитили «девятку», отправились на ней в Прасковичи, убили Ольгу, потом бросили краденое средство передвижения в Пскове и на электричке вернулись к машине Филиппа.

— А где этот красавец сейчас? — осторожно осведомилась я.

— Дома и на работе не появлялся, — скупо прокомментировала Галина Георгиевна. — Но, думаю, скоро мы его достанем.

— Только непонятно, — я бесцеремонно схватила сушку и бросила ее в рот, — зачем ему Ольгу-то было убивать?! Возможно, он подумал, что она, возможно, свяжет его угрозы и убийство?..

— Мы зададим Филиппу этот вопрос, — заверила Галина Георгиевна.

И все-таки сняла туфлю.

— Что требуется от меня? — послушной девочкой спросила я.

— Римма, — улыбнулась сыщица, — сейчас я возьму с тебя подписку о неразглашении. Но это только бумага. А я хочу, чтобы ты поняла и реально прочувствовала: надо держать рот на замке. В данный конкретный момент люди должны знать только о психически больном убийце. Эта версия абсолютно для всех. Для сотрудников Центра реабилитации. Пациентов. Их родителей. Просто обывателей.

Пришлось верноподданнически кивнуть:

— Я ее поддержу. Клянусь.

— Тебя никто не призывает скрывать правду, — снисходительно улыбнулась Галина Георгиевна. — Просто не надо гнать лошадей. Следствие продолжается. Мы изучаем биографию Долматова и круг его общения. Коль скоро выяснится, что он действительно возглавлял некую организацию, исповедующую евгенику, организовывал теракты, использовал для своих целей исполнителей, и, главное, когда его вина будет доказана, — мы об этом объявим. Но только тогда и не раньше. Ты меня поняла?

— А как народу объяснять, кто Ольгу убил? В шоу Малахитова об этом на всю страну объявили.

— Идет следствие, версий много, — пожала плечами моя оппонентка. — Самоубийство. Несчастный случай. Ревнивый муж. Пьяные хулиганы. Попытка изнасилования.

— Но Ольга меня зачем-то вызвала ночью на берег реки…

Галина Георгиевна взглянула холодно:

— Ты кому-то еще собираешься об этом рассказывать?

— Нет-нет, — поспешно отозвалась я.

— Вот именно. Ничего подобного просто не было. А сейчас дай мне свой телефон.

Я опять могла перечислить десяток причин и оснований, почему могу этого не делать. Но пока именно роль примерной девочки приносила плоды. Поэтому послушно ввела пароль, протянул аппарат и даже подсказала:

— Ольга прислала мне обычную эсэмэску. Позавчера, в четыре пятьдесят девять утра.

Галина Георгиевна кому-то переслала эсэмэску, потом сфотографировала экран, а дальше — Ольгино послание уничтожила.

Вернула ногу в туфлю, тяжело поднялась, веско произнесла:

— Никто вообще не должен знать о твоей поездке в Псков.

— А Федор?

— Федор не болтлив, — усмехнулась она. — Как и его брат.

— Но Ярик… влюблен в Ольгу. Вдруг он захочет узнать, кто ее убил?

— Помогать ему в этом не надо, — тепло улыбнулась Галина Георгиевна. — Тем более что ты вообще не имеешь лицензии. Повторяю еще раз. Для непонятливых. Дело громкое, резонансное. Над ним работают лучшие силы. Поэтому любые дилетантские действия категорически недопустимы.

— Что это обязательно дилетантские? — впервые вышла из образа пай-девочки я.

И немедленно получила:

— Имей в виду, подписку о невыезде я с тебя тоже возьму. Так что сиди спокойно в Москве и никуда не лезь.

Никакого она права не имела ограничивать мою свободу. Но мы вышли из кабинета с диванчиком, я посмотрела на толстые решетки, которые украшали окна, и решила, что спорить не буду. Вырваться отсюда просто домой — уже счастье.

* * *

Ксюша Сурикова работала два через два по двенадцать часов, потом еще два дня отдыхала. Кто не знал, завидовал — выходных куча, и работа непыльная. Делай приветливое лицо да на звонки отвечай. Раньше Ксения всем объясняла, что в списке ее обязанностей на самом деле двадцать четыре пункта. И постоянно улыбаться, когда кругом полно придурочных (то есть, простите, иных), совсем нелегко. Да еще толковой сменщицы не было. Девочки на ресепшене постоянно менялись, приходилось их обучать — в законные выходные, а когда очередная администратор дезертировала, Ксюша, пока не найдут новую, работала сверхурочно.