Читать книгу - "Игра без правил - Энтони Гальяно"

— Что?

— То, что мне нравилось в тебе. Так, пока мы не слишком расслабились, расскажи, как ты оказался в океане и что за история со стрельбой.

Я пересказал случившееся, оставив за кадром особо пикантные места. В рассказе фигурировали только я, байдарка и смесь везения с невезением. Что касается Уильямса, я сослался на полное неведение. Наверное, произошло недоразумение.

Лгать адвокату — последнее дело, но не мог же я открыть ей правду. Сюзан захотела бы узнать все до мельчайших деталей, а я не мог себе этого позволить — особенно учитывая, что и сам далеко не все понимал.

— Немного подозрительно с точки зрения полиции, хотя с позиции закона выглядит не так уж страшно. Но как я уже сказала, ничего не могу предпринять, пока тебя не доставят в федеральный суд и не предъявят обвинение.

— В контрабанде?

— Понимаю, это чушь, но им надо соблюсти формальности.

— И сколько мне придется здесь сидеть, пока они догадаются, что я ни в чем не виноват?

— Дело можно ускорить. Расскажи им, кто стрелял в тебя с катера. Их интересует именно это.

Ответить я не успел. Выражение ее лица резко изменилось. Она вскочила, как люди в баре вскакивают перед дракой. Я оглянулся и увидел, что к нам направляется инспектор Кортес. Он шел, засунув руки в карманы, и осторожно улыбался.

Я оглянулся на Сюзан. Вид у нее был как у томагавка, готового метнуться в цель.

— Вот так сюрприз! — воскликнул Кортес. — Что, соскучилась по мне, детка?

Глупо считать, что время лечит. Тот, кто ляпнул такое, должно быть, страдал острой формой амнезии. Сюзан прищурилась, уголок ее рта едва заметно дернулся. Она наклонилась, поставила сумку на стол и запихнула внутрь бумаги, затем аккуратно застегнула ее. Перевела взгляд на меня. Я встал.

— Увидимся в федеральном суде, господин Вонс. Желаю приятно провести выходные.

Сюзан встала и прошествовала мимо. Меня обдало порывом ледяного ветра. Охранник у дверей открыл было рот, но благоразумно решил промолчать. Пожалуй, он поступил мудро, поскольку удар коленом в пах мало кому идет на пользу.

Когда она вышла, Кортес повернулся ко мне.

— Ты никогда не замечал, что некоторые юбки делают задницу у бабы больше, чем на самом деле? — доверительным тоном спросил он.

— Думаю, зависит от фасона.

— Ты ей нравишься. Просек, как она замкнулась, увидев меня? О чем вы разговаривали?

— О том, как вытащить меня отсюда, о чем же еще?

— Пока ты вроде еще здесь. Не волнуйся, мы о тебе позаботимся.

Я промолчал.

Мне дали бутерброд с болонской колбасой и тарелку овощного супа, после чего тот же охранник увел меня обратно во двор, где я полчаса ходил вдоль ограды, внимательно изучая колючую проволоку, но не нашел ни малейшей лазейки. Да, ситуация невеселая. Уильямс по-прежнему рыщет на свободе и явно разыскивает Вивиан с братом. Зачем он их преследует, непонятно. Остается еще вопрос о пятидесяти «штуках», которые мне должен полковник. Если Уильямс не соврал и действительно получил приказ убить меня, нам с полковником срочно надо переговорить.

Меня втянули в какую-то аферу, и теперь возникла масса вопросов, ответы на которые мне, сидя в «Кроме», не получить. По уму, надо выждать несколько дней, надеясь, что меня выпустят под залог. Такой совет я дал бы любому другому. Проблема в том, что у меня никогда не хватает терпения. Должен быть другой выход.

Внезапно я услышал звуки сирены. Я обернулся и увидел, что на земле у барака, где я раньше сидел, валяется человек, а вокруг него собирается толпа. Это был сумасшедший немец. Он лежал на спине, его длинное неуклюжее тело билось в конвульсиях, ноги беспорядочно дергались. Охранники свистели и старались разогнать заключенных. Кто-то пытался удержать припадочного.

Ворота с противоположной стороны двора распахнулись, и в них, сверкая мигалками и завывая, влетела бело-красная «скорая». Я огляделся. Все охранники, да и заключенные тоже, смотрели на немца. Я понял, что передо мной наилучший шанс выбраться из всех, какие только могут представиться. Потом будут проблемы, но потом — это потом. Придав себе как можно более невозмутимый вид, я зашагал к машине: просто еще один любопытный в выцветшем оранжевом комбинезоне.

Врачи действовали слаженно и быстро. Люди их обычно недооценивают. Уже через минуту после их появления немец лежал на носилках. Никто не обратил на меня внимания, когда я медленно пробирался к противоположному боку машины. Все взгляды были прикованы к безумному немцу. Врачи с трудом привязали его к носилкам. Он кричал что-то на родном языке и отчаянно метался.

Поспешно оглядевшись, я опустился на колени, затем лег плашмя на горячий асфальт и закатился под фургон.

Как я уже сказал, врачи действовали слаженно и быстро. «Скорая» качнулась — это медики подняли носилки и поставили в машину. Я уцепился за днище, обхватив ногами трансмиссию, и постарался как можно выше приподняться над землей — иначе кто-нибудь мог случайно меня заметить. Но, к счастью, фургон имел довольно низкую посадку и отбрасывал приличную тень.

До ворот было ярдов сто по горячему выщербленному асфальту, и я боялся, что без травм может не обойтись. Если машину неудачно тряхнет, я рискую сорваться, но остается только уповать на удачу. Я услышал, как открылась и захлопнулась сначала водительская дверь, потом пассажирская. Фургон немного осел. Я приготовился. Уцепившись за кусок рамы, я подтянулся. Проклятая железка жгла руки, но я держался. Водитель включил передачу, и «скорая» устремилась вперед.

Мы быстро набрали скорость. Мышцы предплечий начали гореть от напряжения, и спина стала провисать. На мгновение плечи коснулись земли, и если бы я не сумел снова подтянуться, то содрал бы спину до кости.

Мы выехали за ворота. Я повернул голову и увидел, как «Кром» растворяется вдали. Сил совершенно не осталось, необходимо было отцепиться, вне зависимости от моего желания — но не на скорости шестьдесят пять миль в час. Я ждал красного сигнала светофора или крутого поворота. Тут фургон притормозил и перестроился влево, и я понял — пора спрыгивать, пока он снова не разогнался. Я опустил ноги, и пятки ударились о землю. Теперь я висел на вытянутых руках. Скорость была, наверное, миль тридцать. Закрыв глаза, я разжал руки и перекатился на бок, молясь, чтобы какая-нибудь выступающая деталь не срезала мне лицо. Внезапно я оказался на спине посреди дороги. Я только сел, как увидел, что прямо на меня мчится тяжелый грузовик. Не знаю, заметил он меня или нет, но тормозить не стал. Времени подняться не оставалось.

Я откатился влево и грузовик, как гигантский бык, пронесся мимо.

Я медленно встал и осмотрелся. В обе стороны тянулась дорога, проложенная по заросшему кустарником болоту. Никаких указателей не было видно, но я в целом представлял, где нахожусь — у черта на куличках. Долгий, самый долгий за последнее время день уходил на запад, где клубились и набирали силу свинцовые, грозовые облака. По-прежнему было жарко, но в воздухе неожиданно повеяло прохладой. Скоро польет дождь.