Читать книгу - "Перемените обстановку - Джеймс Хедли Чейз"

– Не говори глупости! Поди попробуй – глазом не успеешь моргнуть, как окажешься за решеткой. Нет... это работенка легкая, безопасная и простая.

– А ты что будешь делать? – вмешалась Рея, глядя на меня холодно и подозрительно. – Стоять в стороне, пока мы работаем, а если дело сорвется, тебя только и видели?

– Промаха быть не может. Все очень просто, – сказал я. – Я организую дело и продаю бриллианты. Без меня не будет и денег. Но если вы струсили, скажите сразу и я найду кого-нибудь другого.

– Смотри-ка ты! До чего переменился парень с тех пор, как заходил сюда в прошлый раз! – В голосе Фела звучала благоговейная нотка. – С чего бы это, мистер?

– С вас, вот с чего, – сказал я. – Из-за вас и начал думать. – Я посмотрел на Рею. – Я решил не ждать, пока стану старым, жирным и глупым. Решил разбогатеть сейчас.

Ее глаза не утратили своего недоверчивого выражения.

– Ладно, что за дело? – спросила она, хмурясь, но я понял что заинтересовал ее. – Нечего ходить вокруг да около. О чем ты толкуешь?

Я был готов к этому вопросу. Достав из бумажника фотографию колье, я положил ее на стол перед Реей.

– Вот о чем. Здесь бриллиантов на миллион восемьсот тысяч долларов.

Фел подошел и склонился над столом, заглядывая через плечо сестры. Я пристально наблюдал за ними и по выражению алчности, сразу появившемуся на их лицах, понял, что они попались на мою удочку, так же, как перед этим попался Сидни.

Потом Рея подняла на меня глаза.

– Мы можем задремать на двадцать лет, если погорим.

– Черт! – взорвался Фел. – Ты кончишь ныть? Тебе обязательно нужно всегда совать свои проклятые палки в колеса? Заткнулась бы лучше!

– Я побывала в тюрьме... а ты нет, – сказала она. – Дурак ты и говоришь по-дурацки.

– Никакой тюрьмы не будет, – вмешался я. – Дайте объяснить.

И я рассказал им о колье миссис Плессингтон, показал газетные вырезки и фотографии, на которых она была снята с колье на шее. Я рассказал им о ее больших карточных долгах, изза которых она вынуждена тайно продать колье и о том, как мой босс купил его по бросовой цене, и как мы с ним решили сделать из колье ожерелье, чтобы продать с большой выгодой. Паршивый скупердяй предложил мне только два процента с выручки, закончил я, – вот я и решил забрать колье. В моем положении я могу без риска продать камни за миллион. Я разделю его с вами пополам, – и пользуясь любимым выражением Сидни, я добавил: – Справедливей некуда, правда?

Рея смотрела на меня испытующе и недоверчиво.

– Что-то ты больно расщедрился, а? – Ее холодные, недоверчивые глаза шарили по моему лицу. – Что у тебя на уме? Ты, по-моему, знаешь, что мы пошли бы на дело и за десятую долю цены. Что ты задумал?

Я понял, что переборщил. Она, конечно, была права. Предложи я им пятьдесят тысяч, они все равно ухватились бы за них с радостью, но теперь было поздно пятиться. Я совершил промах и теперь следовало усыпить ее подозрения. Я бесстрастно встретил ее твердый, пристальный взгляд.

– Мне кажется, – начал я, – поскольку вы проделаете самую опасную часть работы, то получите половину. Вы останетесь довольны и будете держать язык за зубами. Я вовсе не хочу, чтобы вы начали тянуть из меня деньги после дела. Чтобы избежать этого и обезопасить себя от шантажа, я и делю куш пополам.

– Этот парень думает на два хода вперед... у него котелок варит, – возбужденно сказал Фел. – Твоя правда, мистер. Полмиллиона и ты о нас больше не услышишь!

– Опасная часть работы? – Рея моментально заметила еще один мой промах. – Ты говорил, дело будет простое и легкое. В чем тогда опасность?

– Мне следовало сказать «активная часть работы», а не опасная, но риска все равно не избежать. – Я говорил себе, что с ней нужно держаться настороже. В отличие от своего легковерного дурака брата, она требует такого же деликатного обращения, как мешок с гремучими змеями.

Она долго не сводила с меня пристального взгляда и, наконец, спросила:

– Так что мы должны делать?

– Прежде всего вам надо придать себе более респектабельный вид: брат и сестра в отпуске. Купите себе поприличнее одежду на те деньги, которые украли у меня. Потом вы поедете в Парадайз-Сити и остановитесь в мотеле «Пирамида». Зарегистрируйтесь как Джон и Мэри Холл. – Я достал золотой карандаш и написал номер своего телефона на полях газеты, лежавшей на столе. – Позвоните мне во вторник после полуночи и сообщите номер вашей комнаты. Я не хочу спрашивать о вас у портье. В среду вечером я приеду к вам в десять часов и разъясню все необходимые детали. Дело можно провернуть в следующую пятницу, но я скажу точно, когда мы встретимся в среду.

– Ты еще не сказал, как мы будем действовать, – сказала Рея, наблюдая за мной. Я хочу знать.

– Мы с боссом будем работать над эскизом ожерелья у него дома и колье будет лежать на столе. Оно понадобится нам для образца – Вам только и дела, что войти, связать нас, чтобы не могли мы поднять тревогу, забрать колье и уйти. Вот так все легко и просто.

– Не, ей-богу! – воскликнул Фел – Неужели и вправду так просто? И никаких фликов? Мы просто заходим и берем эту чертову штуковину?

– Именно. – Я встал. – Есть еще вопросы?

– Нам брать пистолеты? – спросил Фел.

– Конечно, но не заряженные. Никто не будет сопротивляться. Они нужны вам только для острастки... вы поняли? Не заряженные.

– Ясно, я запросто раздобуду пару пушек.

– Подробности обсудим в среду. Организацию предоставьте мне Ваше дело – приодеться, держаться респектабельно и не привлекать внимания – Я взглянул на Рею. – Хочешь о чем-нибудь спросить?

Она хмуро вглядывалась в меня.

– В чем здесь подвох? – спросила она. – Я носом чую, здесь что-то не так: полмиллиона баксов без труда, без риска, без копов. Темнишь! Какую игру ты затеял?

Я повернулся к Фелу.

– Ты сможешь найти кого-нибудь себе в напарники? Она мне уже осточертела. В конце концов, двое мужчин лучше, чем мужчина и недоверчивая сука.

Он осклабился.

– Не обращай на нее внимания. Она всегда такая. Во вторник вечером мы будем в мотеле, мистер.

– Если вы не дадите о себе знать до полуночи вторника, я пойму, что вы струхнули, и найду других.

Это была моя прощальная реплика.

За пять лет работы у Сидни я много раз бывал у него в пентхаусе. Берт Лоусон, ночной вахтер, знал меня и всегда весело приветствовал, открывая мне дверь.

В десять вечера стеклянная дверь в подъезде запиралась.

Закрыв дверь, Лоусон уходил к себе в дежурку и проводил остаток ночи перед телевизором. Он выходил только для того, чтобы впустить случайного гостя или ответить на телефонный звонок, что редко нарушало его покой.