Читать книгу - "След хищника. Осколки - Дик Фрэнсис"

— Не привыкли к лошадкам, а?

— Ну... — промычал я, да.

— Хотите посмотреть их на галопе?

— Да, пожалуйста. — Я окинул взглядом всадников, надеясь найти среди них Алисию, но безрезультатно. Вроде бы беспорядочная толпа вдруг двинулась стройной чередой к дороге, и Попси кивнула мне на кухню. Там, за столом, с чашкой кофе в руке сидела Алисия.

Она по-прежнему казалась бледной, но теперь это было только из-за контраста со здоровым видом привыкшей к работе на воздухе Попси. Она все еще выглядела худой и слабой. Когда она увидела меня, сначала заулыбались ее глаза, затем уже тронутые помадой губы — простое дружеское приветствие.

— Эндрю едет в Даунс посмотреть на занятия, — сказала Попси.

— Прекрасно.

— А вы не поедете? — спросил я Алисию.

— Нет... я... да. Попси все равно будет учить лошадей прыгать через препятствия.

Попси поморщилась, словно хотела сказать, что это не повод, чтобы не ездить на них, но не стала делать замечаний. Мы с ней поговорили немного на общие темы. Алисия говорила мало.

Мы втроем втиснулись на переднее сиденье пыльного «Лендровера». Попси более чем живо выехала из Ламборна и повела машину по боковой дороге, а потом вверх по ухабистой колее к открытому пастбищу.

На горизонте тонули в голубоватой дымке холмы. Мы вышли из «Лендровера». Плотный торф под ногами проседал на пару дюймов. Кругом стояла ласковая, обволакивающая тишина, которую лишь пару раз нарушила далекая птичья трель. Такая тишина сама по себе казалась чем-то необыкновенным. Ни рева самолетных моторов, ни голосов, ни далекого гула автострады. Простор, теплое солнце и тихий шорох нашей одежды.

— Нравится, правда? — сказала, глянув мне в лицо, Попси.

Я кивнул.

— Побывать бы вам тут в январе, когда ветер с воем несется над землей. И все равно тут красиво, даже когда промерзаешь до костей.

Она окинула взглядом соседнюю долину, прикрыв рукой глаза от солнца.

— Лошади придут вон оттуда легким галопом, — сказала она. — Они пройдут мимо нас здесь. Затем мы поедем за ними на «Лендровере» к тренировочным препятствиям.

Я снова кивнул, не думая, что смогу отличить легкий галоп от медленного вальса, но на самом деле, когда я увидел цепочку лошадей, появившихся из долины, словно черные точки, я быстро понял, что она подразумевала под скоростью. Она сосредоточенно наблюдала в большой бинокль, как точки вырастают, становятся скачущими лошадьми, и опустила бинокль только тогда, когда мимо нас прошли цепочкой десять лошадей, по-прежнему держась одна за другой, так что она ясно могла всех их видеть. Попси поджала губы, но во всем остальном не казалась особо недовольной, и вскоре мы поехали следом. Мы свернули и остановились на выступе холма, вышли из машины и увидели лошадей, ходящих кругом, потряхивающих головами и фыркающих.

— Видите вон те препятствия? — спросила Попси, показывая на одинокие деревянные барьеры и кусты, которые словно сбежали со скачек. — Это тренировочные препятствия. Чтобы учить лошадей прыгать. — Она пристально посмотрела мне в лицо, и я кивнул. Сегодня я послала своих только на четыре препятствия, поскольку милашки еще не совсем в форме. Попси вдруг оставила нас и зашагала к своему возбужденному четвероногому семейству.

— Она хороший тренер, — тепло сказала Алисия. — Она видит, когда лошадь не в форме, даже если с виду все в порядке. Когда она идет по двору, все лошади сразу же чуют, что она здесь. Поворачивают к ней головы, словно хор.

Попси отправила трех лошадей на нижнюю тренировочную площадку.

— Эти три будут прыгать первыми, — пояснила Алисия. — Затем всадники пересядут на трех других лошадей и снова будут прыгать.

Я был изумлен.

— А что, не все всадники прыгают?

— Большинство из них не слишком хорошо держатся в седле, чтобы учить. Из них трое только гоняют коней, двое — профессиональные жокеи, а один — лучший из ребят Попси.

Попси стояла рядом с нами с биноклем наготове, глядя на трех отправившихся к барьерам лошадей. Не считая громкого топота у самых препятствий, вокруг было тихо. Как я осознал, в первую очередь оттого, что не было комментатора, как на телевидении, но отчасти и от эффекта Допплера — казалось, что лошади производят гораздо больше шума не тогда, когда они прямо возле нас, а когда уже прошли мимо.

Попси что-то еле слышно пробормотала себе под нос, а Алисия сказала:

— Бородино прыгнул хорошо. — Судя по ее тону, остальные две прыгнули плохо.

Мы подождали, пока три всадника, гонявшие лошадей, поменяли скакунов и снова поехали к склону в самом начале поля. Алисия, стоявшая рядом со мной, вдруг вздрогнула, глубоко вздохнула и зашагала по кругу — неустанно, бесцельно. Попси глянула на нее, но не сказала ничего. Через некоторое время Алисия остановилась и сказала:

— Завтра...

— Сегодня, здесь и сейчас, — твердо перебила ее Попси и крикнула какому-то Бобу, чтобы тотчас же шел сюда.

Боб оказался человеком средних лет на гнедом. Он отделился от группы и иноходью поехал к нам по чему-то вроде разбитой в грязь дорожки.

— Давай слезай! — сказала Попси и, когда Боб спешился, повернулась к Алисии:

— Ладно, просто поезди шагом. Шлема у тебя нет, а я не хочу, чтобы ты гнала коня, да к тому же старик Пэйпербэг не в форме, как и остальные.

Она подставила руки под колено Алисии и небрежно закинула ее в седло, куда девушка-жокей взлетела как перышко. Ее ноги скользнули в стремена, и несколько секунд она смотрела на меня сверху вниз, словно ее ошеломила скорость, с которой все произошло. Затем, как будто нехотя, она повернула лошадь и зарысила прочь, вслед за остальными тремя лошадьми по тренировочной площадке.

— Наконец-то, — сказала Попси. — Я уж начала было думать, что она никогда не сядет в седло.

— Она храбрая девушка.

— О да, — кивнула она. — Одна из лучших.

— Она пережила ужасное время.

Попси секунд пять не сводила с меня решительных зеленых глаз.

— Я так и поняла, — сказала она, — потому что она не желала рассказывать об этом. Я говорю ей — давай покончим со всем этим, а она просто качает головой да слезы смаргивает. Последние несколько дней я уж и перестала веселить ее, все равно бесполезно.

Она поднесла к глазам бинокль, чтобы посмотреть, как три ее лошади берут барьеры, проследила, как они спускаются, и сосредоточила свое внимание на Алисии.

— Руки — как шелк, — сказала Попси. — Одному богу известно, откуда она это взяла, ведь в ее семье никто не отличит костного шпата от накостницы.

— Теперь ей полегчает, — улыбнулся я. — Но не ждите:

— Чтобы она сразу полностью исцелилась? — спросила она, когда я замолк.