Читать книгу - "Клеймо - Филип Хоули"

Бен ткнул в сторону стенки картофелемялкой.

— Болеет за «Лейкерс». Судя по всему, игра у них не клеится.

Как по команде, за дверью из красного дерева раздался женский голос:

— Проснитесь наконец и включайтесь в игру! Что за слабаки тут собрались?!

Через полупрозрачную сетчатую дверь причудливой мозаикой мелькали чьи-то костлявые локти и колени.

— Скажи маме, что я возьму ее машину, — бросила на ходу дочь, уводя за собой двух подружек в топиках и джинсах.

Бен открыл было рот, но осекся, только пожав плечами.

Жена не унималась:

— Ну давайте же, болваны! И закройте линию — проходной двор, а не защита!

Бен втянул голову в плечи.

— Пожалуй, нам лучше оставить Чарли наедине с ее страданиями.

— Так жену зовут Чарли?

Бен взял пару щипцов для барбекю и выпроводил Люка через заднюю дверь.

— Уменьшительное от Чарлотт.

— А-а, понятно.

Бен повернулся.

— Я знаю, о чем ты подумал. Так вот, ты не прав.

Люк был сама невинность, но Бен не успокоился:

— Я люблю тарантулов, это прекрасные создания.

— Конечно, а кто спорит?

— Поэтому я и назвал одного в честь жены. Что такого?

— Не уверен, что тут не о чем спорить, — сказал Люк, подходя поближе к гриль-камину барбекю. — Лучше вот о чем. Ты посмотрел стекла?

— Да. — Бен почесал нос щипцами и направил их на Люка. — Как говорила Алиса в Стране Чудес, «чем дальше, тем страньше». Дыхательные пути мальчика, особенно те, что поменьше и ведут в легкие, словно попали под торнадо.

— Заражение?

— Сомневаюсь. Клетки эпителия, выстилающие бронхиолы, практически исчезли. Пых — и нет. Оставшиеся клетки тоже обречены — у них сморщенные ядра.

— При заражении такая же картина.

— Это не сепсис. По крайней мере бактерии ни при чем. Состав белых кровяных клеток — одни лимфоциты. Нет ни нейтрофилов, ни макрофагов. Напрочь отсутствуют другие типы лейкоцитов. А при сепсисе я бы что-нибудь да увидел.

— Опухолевый инфильтрат?

— Не похоже. При типичном инфильтрате я бы нашел бластные клетки. Но — увы! — Бен перевернул кусочек мяса. — Однако главное-то впереди.

— Что?

— По дыхательным путям прошлись, как наждачкой, но вот сама легочная ткань — альвеолы — цела и невредима. Вполне нормальные альвеолярные мешочки. Получается, атакован только один тип клеток — эпителий дыхательных путей.

— Тогда почему мы не смогли сделать пациенту искусственное дыхание? Если с легочной тканью все в порядке, почему он умер?

В доме прогремел взрыв негодования:

— Разуйте глаза, парни! Неужели никогда не слышали, что мячик можно пасовать?!

— Жидкость и мусор, — важно произнес Бен, вручая Люку поднос. — На, держи.

— Жидкость и мусор? Не понял.

— Позволю себе небольшое отступление, — сказал Бен. — Итак, альвеолы нормальные. Легочная ткань — сама по себе — тоже. Альвеолы окружает тонкий слой жидкости вперемешку с клеточным мусором. Этакий раствор, омывающий альвеолярный мешочек изнутри, где плавают какие-то фрагменты погибших клеток дыхательных путей. Мертвая ткань дрейфовала к альвеолярным мешочкам, следуя закону гравитации.

Бен стал выкладывать кусочки мяса на поднос, который поворачивал Люк.

— Кислород-то в легкие вы закачивали, — продолжил Бен, — но он не смог пройти сквозь слой, покрывавший альвеолы изнутри. Ни единая капля не попала в кровеносные сосуды. Вот это, наверное, и доконало мальчика: все равно что засунуть голову в полиэтиленовый пакет.

— Только случилось это в легких.

— Точно. И организм не проявил ответной реакции. Может, просто не хватило времени. По идее в альвеолах должны были остаться следы некоей борьбы: полчища макрофагов, которые вытягивают продукты распада клеток. Но я ничего не заметил.

Бен указал на дверь:

— Что-то похолодало. Давай-ка перенесем нашу беседу туда, где потеплее.

Люк проследовал за Беном в кухню, положил поднос на кухонный стол и перешел в гостиную.

— А это как-нибудь связано с повышенным содержанием ферментов поджелудочной железы?

— Не знаю. — Бен наклонился, чтобы подбросить в камин несколько поленьев.

Люк стоял у окна, наблюдая за улицей.

— И каков же твой выбор? Отчего мальчик умер?

— Никакого выбора у меня нет. Что-то атаковало легкие, не затронув ткань. Не похоже на инфекцию — по крайней мере я такую не знаю. Возможно, автоиммунная реакция, но опять же — я такой не видел. Вот и все…

— Значит, без анализа крови на гемокультуру пока тупик?

Бен стал засовывать под дрова газетные клочки.

— Наверное, не совсем так.

— В смысле?

Бен зажег спичку и поднес к бумаге.

— Помнишь, ты просил меня разузнать у коронера об истории со вскрытием?

— И что?

— Около часа назад я позвонил ему. Как раз перед твоим приходом. — Бен стряхнул пыль с ладоней. — В общем, кроме него, никто больше с консульством не разбирался, и ничего особенного к нашим знаниям он добавить не смог.

— Тогда чем же это нам поможет?

— Подожди. Итак, мы разговорились, и я ввернул ему про находку в легких. Ну и светлая же голова! Парень меня просто сразил наповал!

Люк, глядя в окно, задумчиво кивнул. Прямо напротив дома стоял темный фургон. Впереди — еще две машины. «Форд-мустанга» среди них не было.

— Оказалось, — продолжил Бен, — коронер уже встречался с подобной картиной в легких — в деле Джейн Доу,[4]несколько месяцев назад.

Люк повернулся к патологоанатому:

— Женщина?

— Девочка.

— Тело опознали?

— Кажется, нет, — ответил Бен. — Да, между прочим, единственное сходство с нашим случаем — это легочная ткань. Так что не стоит питать иллюзий. Коронер уверен, что девочка не болела лейкозом. Эх, ладно! Риск — благородное дело. Попробую взглянуть на то, что у них есть.

— Когда?

— Наверное, завтра. Надо позвонить медэксперту, который ведет дело, и договориться о времени встречи.

— Хорошо. Завтра у меня вообще весь день свободный.

Люк снова повернулся к окну. В тусклом свете уличных фонарей показалось, что дверь фургона приоткрыта.