Читать книгу - "Глухая стена - Хеннинг Манкелль"

- Когда?

- Прямо сейчас.

Они вошли в холл. Ирена сообщила, что Мартинссон уже на месте. Валландер попросил Тёрнгрена подождать, а сам направился к Мартинссону. Тот сидел за компьютером. Валландер коротко обрисовал ситуацию.

- Может, прихватить диктофон?

- Достаточно твоего присутствия. И постарайся запомнить, что я скажу.

Мартинссон вдруг засомневался:

- Ты не знаешь, о чем он собирается спрашивать?

- Нет. Но я знаю, что случилось.

- Ты только не кипятись.

Валландер удивленно посмотрел на него:

- У меня что, есть привычка высказываться не по делу?

- Срываешься иной раз.

Мартинссон прав, крыть нечем.

- Я это учту. Пошли.

Они устроились в небольшой комнате для совещаний. Тернгрен поставил на стол диктофон. Мартинссон сел в сторонке.

- Вчера вечером я говорил с матерью Эвы Перссон, - начал Тернгрен. - Они решили привлечь вас к суду.

- За что?

- За жестокое обращение. Что вы на это скажете?

- Ни о каком жестоком обращении не было и речи.

- У них на сей счет другое мнение. К тому же есть моя фотография.

- Хотите знать, что произошло?

- С удовольствием послушаю вашу версию.

- Это не версия. Это правда.

- Слова против слов.

Валландер со злостью осознал всю безнадежность своей затеи. Но на попятную идти поздно. И он рассказал, как было дело. Эва Перссон неожиданно набросилась с кулаками на свою мать. Он попробовал унять девчонку, да где там, как с цепи сорвалась. Тогда он и дал ей затрещину.

- И мать, и дочь утверждают, что было иначе.

- Но произошло все именно так.

- Девочка била родную мать? Трудно поверить.

- Эва Перссон созналась в убийстве. Ситуация была стрессовая. В таких обстоятельствах случаются весьма неожиданные вещи.

- Вчера Эва Перссон сказала мне, что ее принудили сознаться.

Валландер и Мартинссон воззрились друг на друга.

- Принудили?

- Так она сказала.

- И кто же ее принудил?

- Те, кто вел допрос.

Мартинссон не выдержал.

- Это уж чересчур, черт побери! - возмутился он. - Принудительными методами мы на допросах не пользуемся.

- Так сказала Эва Перссон. Она отказалась от всех своих показаний. И утверждает, что невиновна.

Валландер пристально смотрел на Мартинссона. Тот молчал. Сам комиссар вдруг совершенно успокоился:

- Дознание еще отнюдь не закончено. Эва Перссон связана с преступлением. И ее отказ от показаний ничего в деле не меняет.

- То есть, по-вашему, она лжет?

- Этот вопрос я оставлю без ответа.

- Почему?

- Потому что дело не закрыто и я не вправе разглашать тайны следствия.

- Но вы утверждаете, что она лжет?

- Я этого не говорил. Я только рассказал, как все было.

Валландер уже видел перед собой газетные заголовки. Однако не сомневался, что действует правильно. Сколько бы Эва Перссон и ее мамаша ни хитрили, это их не спасет. Даже если вечерняя газета напечатает в их поддержку тенденциозные сентиментальные репортажи.

- Девочка очень юная, - сказал Тёрнгрен. - Она заявляет, что в эти трагические события ее втянула старшая подруга. Вам не кажется, что это наиболее вероятно? Что Эва Перссон говорит правду?

Валландер быстро прикинул, не стоит ли сообщить правду о Соне Хёкберг. Случившееся с нею пока не предано огласке. Нет, нельзя. Тем не менее это давало ему преимущество.

- Что значит «наиболее вероятно»? - спросил он.

- Что все действительно было так, как говорит Эва Перссон. Что в эту историю ее втянула старшая подруга.

- Убийство Лундберга расследуете не вы и не ваша газета. Расследованием занимаемся мы. Разумеется, никто не может помешать вам делать собственные выводы и выносить суждения. Однако реальность, возможно, окажется совсем не похожей на ваши представления. Хотя вы, понятно, не отведете ей в газете так много места.

Валландер хлопнул ладонями по столу в знак того, что интервью закончено.

- Спасибо, что уделили мне время, - сказал Тёрнгрен и убрал диктофон.

- Мартинссон вас проводит. - Валландер встал.

Не подав газетчику руки, он вышел из комнаты. Сходил за почтой и все это время пытался проанализировать свой разговор с Тёрнгреном. Не упустил ли он чего? Может, что-то надо было сформулировать иначе? С почтой под мышкой он заглянул в кафетерий, налил себе кофе и направился в кабинет. Разговор с Тёрнгреном, пожалуй, прошел хорошо. Хотя, конечно, неизвестно, как интервью будет выглядеть в газете. Потом ему вспомнился врач, с которым он встречался накануне. Разыскав в ящике свои заметки, Валландер позвонил в Лунд, в судмедэкспертизу. К счастью, нужный человек был на месте, и он коротко информировал его о визите Энандера. Прозектор выслушал сообщение и все записал, пообещав связаться с Валландером, если новая информация каким-то образом отразится на уже проведенной судебно-медицинской экспертизе. На этом они закончили разговор.

В восемь Валландер встал: пора на совещание. Все уже собрались, в том числе Лиза Хольгерссон и прокурор Леннарт Викторссон. При виде прокурора Валландер ощутил всплеск адреналина. Многие наверняка бы пали духом, оказавшись на развороте вечерней газеты. И комиссар тоже испытал приступ слабости, вчера, когда ушел домой. Сейчас он был в боевом настроении, сел на обычное место и немедля взял слово:

- Как всем известно, вчера вечерняя газета напечатала фото Эвы Перссон, сделанное сразу после того, как я дал ей затрещину. И что бы там ни говорили сама Эва и ее мать, я вмешался, когда девчонка принялась бить свою мамашу по лицу. Чтобы привести Эву в чувство, я ее стукнул. И не особенно сильно. Но она потеряла равновесие и упала со стула. Так я и сказал журналисту, который тогда пробрался в управление и сделал этот снимок. Я встретился с ним нынче утром. В присутствии Мартинссона.

Он умолк, обвел глазами собравшихся. Лиза Хольгерссон как будто бы недовольна. Должно быть, сама хотела высказаться по этому поводу.

- Мне сообщили, что касательно данного инцидента будет назначено внутреннее расследование. Я согласен, - продолжал комиссар. - А теперь, думаю, надо обсудить более срочные дела: убийство Лундберга и случившееся с Соней Хёкберг.

Едва он замолчал, слово перехватила Лиза Хольгерссон. Выражение ее лица Валландеру не понравилось. Он не мог отделаться от ощущения, что она его предала.

- В нынешних обстоятельствах ты, естественно, не сможешь впредь допрашивать Эву Перссон, - сказала она.