Читать книгу - "Библиотечка журнала «Советская милиция», 6(36), 1985 г. - Валерий Иванович Привалихин"

такого типа всего можно ожидать. И откуда он только, ирод, взялся на мою голову! Теперь мне за все придется отвечать, потому что, как ни крути, а я допустил пьяных к работе.

Коротун опять стал по привычке жаловаться, проклинать непутевых монтажников и свою судьбу, и лейтенант поспешил закончить разговор.

БАБКА С ДЕДОМ, у которых жил Шамрай, встретили Павла неприветливо. Старик смотрел исподлобья и сердито сопел, а старуха, как только увидела его, прервала разговор с мужем и принялась резать для поросят лебеду. На приветствие она, правда, ответила, а дед лишь кивнул.

— Я пришел, чтобы расспросить вас про вашего квартиранта, — без предисловий начал оперуполномоченный.

— А что про него рассказывать? Для нас он добрый.

— Чем?

— Хотя бы тем, что уважал нашу старость, подсоблял по хозяйству... Ежели хочете знать, у нашего квартиранта золотые руки и доброе сердце.

Дед не принимал участия в разговоре, но прислушивался тем ухом, которым, очевидно, слышал лучше. Лицо его было напряженным, как у всех глуховатых, и Турчину пришло в голову, что, возможно, именно он знает тайну Шамрая. Чтобы как-то втянуть старика в разговор, угостил его папиросой. Но дед решительно отказался, хотя желтые кончики пальцев выдавали заядлого курильщика.

— А часто ваш квартирант напивался?

— Только дважды — когда убился этот паренек и накануне ареста.

— Но ведь у него частенько собиралась компания?

— Ну и что же? Ничего непотребного они не делали. Соберутся, посидят, в картишки перекинутся, споют под гитару, иногда что-нибудь там и выпьют... Порой и ему, — кивнула она на деда, — рюмку поднесут...

— Зря вы его арестовали, — вмешался наконец хозяин. — Могу чем угодно поклясться, что зря. Не такой он человек, чтобы брехать.

— Это точно, не такой, — подхватила бабка. — Он нас никогда не обманывал.

— Но вы же сами видели, как у него нашли деньги. И не какие-нибудь, а краденые.

— А что он сказал в милиции?

— Известно что, отказывается.

— Значит, деньги эти не его.

— А откуда же они взялись?

— Рази мы знаем... Может, кто подкинул.

— Как?

— Может, в окно залез. Оно же у нас денно и нощно открыто.

— Значит, вы Шамраю верите?

— А для чего ему обманывать? Чтоб вы знали, он на другую или на третью неделю ну скрозь все про себя рассказал. Видно, чем-то мы пришлись ему по сердцу, потому и относился к нам, как к родным. Родителев же у него, считай, нет: мать давно померла, а отец бросил семью, когда Ивану и года не исполнилось... С первой же получки Иван купил деду костюм, а мне отрез на юбку. Уж мы со стариком радовались, вот уж радовались! Своих детей бог не дал, значит, и подарков никто не подносил. Пускай, думаем, он будет нам за сына. Ну, а то, что по тюрьмам сидел... Пуга́ло чуток, но вить сказал же, что с прошлым разлучился навсегда. Говорил: я, мол, завязал. А до прошлого нам дела мало. Мы его принимали таким, какой он теперь. Значит, чтоб удержать его возле себя, надумали мы с дедом оженить Ивана. Были не против того, чтоб он невестушку в нашу хату привел, мол, не судилось нам своих внуков нянчить, так пускай хоть чужие будут.

— А вы не боялись, что он, когда осядет, из дому вас выгонит?

— Была такая мысль, — призналась старушка. — Потому и решили так: хату пока што на него не перепишем, а, значит, пойдем к юристу, составим завещание, где и скажем, што опосля нашей смерти хата и все в ней и возле нее отойдет к Ивану. Мы уже и пару ему подыскали. Неподалеку от нас живет разведенка Ганка Полищук. С лица красивая и характером добрая, только вот бог счастья не послал: муж попался непутевый — горький пьяница. Как увидел ее Иван, так сразу она ему и понравилась, стало быть. Правда, нам он не признавался, но мы вить не слепые. Видим, значит, переменился наш квартирант, совсем переменился: стал наряжаться, по хозяйству возиться, хлев починил, забор поставил... Это, небось, чтоб, значит, Ганка видела, што он мужчина исправный, не лентяй какой-нибудь беспутный. А по воду аж на ее улицу бегал. Ну, точнехонько, как мой старик смолоду.

— Можно подумать, — буркнул дед.

— Помолчал бы, — махнула на него рукой бабка. — Я хорошо помню, как оно было-то.

— Мне нужно встретиться с Ганной. Надо уточнить кое-что... — торопливо проговорил лейтенант, предчувствуя, что наконец-то раскроется тайна Шамрая.

— Ну, смотрите... Мы просим вас...

— Все будет в порядке, — успокоил стариков Турчин.

Вышли за ворота. Старушка принялась объяснять:

— Вон там, за тополями, будет переулок... Видите тополя?

— Вижу, — кивнул Турчин.

Именно возле них и свернул в узкий переулочек Шамрай в ту ночь, когда была ограблена касса в колхозе «Победа».

— Когда пойдете переулком, — продолжала женщина, — пятая хата с краю и будет Ганкина. Только вы лучше наведайтесь вечерком...

ТУРЧИН мерил кабинет нервными шагами, курил папиросу за папиросой и думал: если Шамрай не причастен к преступлению, то кто же преступник? Перебрал в уме всех, кто имел хоть малейшее отношение к обворованным кассам, так или иначе проходил по делу, однако ни на ком не мог остановиться. И в который уже раз вынужден был с горечью признаться себе: придерживаясь в расследовании намеченного майором плана, он, Турчин, хотел этого или нет, а вел дознание однобоко. Именно поэтому и нет сейчас ни одной запасной версии, ни одной путной идеи.

Надо было что-то решать, прежде всего доложить обо всем майору Кузьмину.

Майор встретил Турчина приветливо.

— А я уже собирался вас пригласить, — сказал он. — По-моему, пора передать Краба следователям. Они быстро с ним управятся.

Оперуполномоченный, стоя по стойке «смирно» и стараясь быть спокойным, выпалил:

— Товарищ майор, Шамрай невиновен.

— Что-о?!

— Шамрай невиновен. Произошла ошибка.

Кузьмин не мигая смотрел на лейтенанта. Турчину стало не по себе. Кажется, только теперь он по-настоящему осознал, что ожидает их всех, если его предположения подтвердятся. Выговорами они вряд ли отделаются, и в первую очередь попадет ему, Турчину, который вел это дело. Однако отступать нельзя.

— Я понимаю, что беру на себя ответственность, и готов...

— К чему, позвольте вас спросить? — перебил майор. — Что вам