Читать книгу - "Пальмы, солнце, алый снег - Анна и Сергей Литвиновы"

– Тогда точно это она. В десять мы все, кроме Саши, уже сидели в аудитории. Только Тоська чуть-чуть опоздала.

– Вот она гадина, гадина! – воскликнула я.

И малыш от моего крика тоже заволновался – прыгнул в животе, словно подстреленный зайчик.

– А ну перестань психовать! – прикрикнула в прежней начальственной манере Ярослава. – Хочешь ребенка потерять?

– Да он не потеряется, – поморщилась я. – Большой уже мальчик. Ну, родится немножко недоношенным. Медицина теперь чудеса творит. Выходят.

– Ничего себе немножко! – возмутилась Ярослава. – В нем же сейчас и двух кило нет!

И снова я удивилась – откуда ей-то, никогда не беременной, знать, сколько должен весить младенец на моем сроке?

И снова я промолчала.

– А ты, когда в лесу через дерево переваливалась, его не повредила? – продолжала допытываться Ярослава.

– Да не квохчи ты. Я живот руками придерживала, – поморщилась я.

Ожидала – Ярославе, начальнице, не понравится мой панибратский тон. Она и правда взглянула на меня с укором. Но тот укор, как я поняла, был вовсе не за то, что я дистанцию не держу. Она, похоже, серьезно за моего малыша волнуется. Вот чудеса! Ей-то что до него?

И я опять не выдержала – хоть и давала себе не далее как сегодня ночью слово в чужие дела не лезть.

– Ярослава… а у тебя действительно никогда своих детей не было?

И увидела, как собеседница неотвратимо бледнеет.

– Да нет, если не хочешь – не говори! – забормотала я.

Но она уже успела взять себя в руки. И ледяным тоном отрезала:

– Детей у меня не было. И говорить об этом я не хочу.

«Наверное, аборт, пока молодая была, сделала. И до сих пор переживает. Надо будет ее в крестные к моему малышу позвать…»

– Слушай, а у тебя есть корвалол? – вдруг попросила Ярослава. – А то на сердце как-то нехорошо.

– Корвалола нет, он же на спирту. Но есть валерьянка. И коньяк в баре.

– Давай, – потребовала она. И тут же поправилась: – То есть нет, лежи. Я сама возьму.

По-хозяйски извлекла из бара бутылочку «Хеннесси» (могла бы, кстати, и «Московский», который в двадцать раз дешевле, взять). Плеснула в пластиковый, из бара же, стаканчик. Потребовала:

– Где валерьянка, в тумбочке?

И хватанула сразу четыре таблетки, запила коньяком. А потом задумчиво сказала:

– Знаешь, что я сейчас сделаю? Схожу в пункт проката. У них наверняка есть список тех, кто снегоходы берет напрокат.

– Ты думаешь, Александра такая дура? – недоверчиво протянула я. – Что гонялась за мной на официально взятом снегоходе?

– Она – не дура. Она – неадекватная, – назидательно произнесла Ярослава. – Ты это разве не поняла по той истории с антивирусом?!

«Интересно, а о чем начнешь рассказывать ты? Когда настанет твоя очередь признаваться о скелетах в шкафу?» – мелькнуло у меня.

И я кивнула:

– Сходи, конечно. Но, может быть… проще спросить ее напрямую? Раз, как ты говоришь, она неадекватная – вполне может признаться.

– Я обязательно ее спрошу, как только увижу, – пообещала Ярослава. Ее лицо стало жестким. – И вообще потолкую с ней. Как говорится, по душам. А ты, доходяга, лежи. И не вставай вообще никуда, поняла?

– А в туалет можно? – ухмыльнулась я.

Кажется, Ярославе очень хотелось приказать, чтобы я ходила исключительно на судно. Но все же она смилостивилась:

– В туалет – можно, только очень медленно. А ужин я тебе в номер принесу.

«Как будто я его в службе доставки не могу заказать!» – едва не выпалила я. Но взглянула во взволнованные, исполненные заботы глаза Ярославы и снова промолчала.

– И еще. Скажи мне свой номер телефона, – потребовала она. – Буду звонить. Спрашивать, как ты себя чувствуешь.

– Да ладно тебе, Ярь…

– Я сказала, диктуй.

Она извлекла из бара салфетки с логотипом отеля, приготовилась записывать.

Оставалось только пожать плечами и продиктовать.

Вот уж не думала, что обрету в ее лице заботливую мамочку. Или у Ярославы насчет меня какой-то совсем другой умысел?!

Александра, кандидат наук и лауреат многочисленных конкурсов

Как хорошо, когда река обволакивает тебя. Обнимает. Лелеет. А еще – в ней живут смешные, будто килька из советской консервной банки, рыбки. У них такие ласковые, словно бусинки, глазки. И плавники – как нежные, осторожные руки… Руки брата. Одновременно и сильные, и мягкие…

Они с Артемом, рука об руку, стоят на обрыве. Глубоко внизу пенится, бушует река. Сколько реке лет? Наверное, миллионы, не меньше. Она появилась самой первой, когда создавал бог вселенную… И течет река мимо городов, мимо сел, мимо крошечных хуторков, и девочки – совсем юные, беззаботные – сидят на подоконниках и смотрят, смотрят за ходом воды, ходом времени…

И если бы можно было – вот так, вместе с Артемом, стоять всегда. И смотреть. И не знать о тех подлостях, которые тебе готовит взрослая жизнь. И только ждать, когда смешная темно-серая рыбка вдруг выпрыгнет из воды, вильнет хвостом – и снова уйдет в пучину…